– Ну?
– прожевав кусочек фрукта, спросила я.

Ольга закрыла книгу и посмотрела на меня.

– Что, ну? Вопросы замучили? А надо ли тебе всё знать?

– А то!

Вампирша потерла бровь, нахмурилась, пробарабанив дробь пальцами по подлокотнику кресла, и зыркнула исподлобья:

– Что касается убийства верховного жреца. Постирий использовал свой артефакт, а на следствии предъявил серифолит нашего князя.

– А какого черта главный вампир вообще дал ему свой камень?

– Потому что, - отрезала Ольга. И, смягчившись, добавила:

– Он никому не отказывает в помощи за огромные деньги. Как ты думаешь, откуда у меня долговые расписки? Верховные колдуны - люди не бедные, но такая услуга стоит очень дорого.

– Ничего не понимаю. Можно же отследить по ауре, чей это и кто держал в руках, - мотнула я головой.

Она презрительно фыркнула:

– Невелика беда. У нас свои секреты.

– Всё равно, - растерялась я.
– Почему аура Постирия была и на камне колдуна, который был у вас, и на камне князя? А цвет, какой бывает только после убийства, получается, был на серифолите древнего?

– Естественно, его аура была, - ухмыльнулась Ольга.
– Постирий использовал свой, а предъявил наш. Мы стерли ауру князя на нашем камне, затем советник специально оставил свои следы на артефакте Сола. После того, как следствие было окончено, князь вернул серифолит-убийцу хозяину и получил деньги.

– И?

– И мы снова поменяли их местами, задержав Постирия на балу. Никаких ядов, всё естественно и натурально, - она мило улыбнулась. От этой улыбки меня пробрал легкий озноб.
– Теперь у князя серифолит с аурой Постирия и цветом убийства, а у советника камень князя вампиров, но опять же, с его собственной аурой. Жаль, улика не долговечна, но, пока она у нас, и камень прямо указывает на виновника. Вернее, у меня.

– А почему у тебя?

– А почему отец должен отказать любимой дочери в скромной просьбе?

Ёжики мои... Дочь самого Князя Древних. Хотя, в нашей беде это могло быть огромным подспорьем. При виде высокородных я не теряла сознания от почтения и благоговения. Задница аристократа, коих мне доводилось лечить, ничем не отличалась от задницы разбойника или торговца.

– А если ваша афера выплывет наружу? Вам тоже мало не покажется!

– Не выплывет. На жрецов тоже управа найдется, так что вряд ли кто захочет ворошить осиное гнездо.

Естественно, чего я глупые вопросы задаю... Если им сама королева расписки пишет, то, наверное, и опасаться августейшего гнева не следует. Самым секретным секретом Славнополья являлся секрет, что его величество Велемир III томится под изящным каблучком супруги. Я обдумала Ольгин ответ, задумчиво откусила кисло-сладкий кусочек персика, и продолжила допрос:

– А что у вас с ученичеством твориться? Как вы умудряетесь не сожрать друг друга?
– я уставилась на Вейра.

– Много будешь знать, долго жить прикажешь, - процедил он.

– Напугал! И так одной ногой в могиле!

Он отвернулся и принялся разглядывать гобелен, на котором был запечатлен колдун и красный дракон. Дракон мертвый, колдун живой, гордый и целый. Не погрызенный, не надкусанный и даже не обожженный, в нарядной алой мантии, как на прием к королю.

Я, так и не дождавшись ответа, обернулась к Ольге:

– Если мы собираемся ехать вместе, у нас не должно быть никаких секретов друг от друга! Может, вы так и привыкли, а я - нет! И нечего тут на меня ... грудь вздымать!

Ольга и Вейр переглянулись. Эти двое без слов понимали друг друга.

– Хорошо, расскажу я, - вампирша поднялась и закружила по комнате, ероша белоснежные волосы.

– Колдуны берут на обучение детей с силой, есть жесткие правила отбора, но иногда все же случаются накладки. Как с Вейром. Далее, по окончании обучения - поединок. Старший, если победит, получает силу и годы жизни. Если победит ученик, он получает место в круге, но силу учителя - нет.

– Почему?

– У него будут свои ученики. Устав дозволяет не больше двух адептов за всю жизнь, да и то, если учитель будет входить в Круг, - отрезала Ольга.
– Остальные, кто не претендуют на место в Круге, в выпускной бойне не участвуют. Они заканчивают обучение и занимаются обычной практикой.

– Но, - я всё ещё ничего не понимала, - только самоубийца может пойти в ученики, как овца на заклание...

– У большинства просто нет выбора. Есть сыновья с силой, но без наследства, которых просто покупают у родителей, как скот. Есть те, кого подбирают на улицах и до того морочат голову, что от оказанной чести и миски с горячей кашей дети готовы на всё. А дальше - трава не расти. Люди почему-то думают, что пятнадцать-двадцать лет обучения - это очень долгий срок, - её глаза затуманились, словно она вспомнила нечто, что лежало камнем на сердце.
– Те же, кто рискует добровольно, жаждут силы, денег и власти. Всё просто.