— Вспомнила!

— Что ты вспомнила? — делано-равнодушно поинтересовался Денис.

— Вчера они с нашим генеральным по магазину ходили, инспекцию проводили какую-то.

— Думаешь, проверку какую-то проводили? Этот дядечка из мэрии, он выступал сегодня после вице-мэра.

— Да нет, на проверку похоже не было. Смеялись, шутили, будто старые друзья.

Да, скорее всего, старые друзья и есть, подумал Денис, вспомнив об аналитических выводах, которые сделал Макс на основании поиска в Интернете. Если речь идет о крупных взятках или «откатах», намного удобнее проворачивать такие делишки со своими приятелями, а не с людьми с улицы. Всегда ведь есть опасность, что заложат. Со своими же — намного надежнее.

— Смотри, к нему девица подсела.

— Что за девица? И пожалуйста, Леночка, не так громко. — Денис пожалел, что сел почти спиной к Локтеву. — Давай лучше местами поменяемся, а то ты смотришь на кого угодно, а не на меня.

— Ой, ну что ты, не обижайся, я ведь в первый раз в таком шикарном заведении, мне хочется все-все-все запомнить, чтобы девчонкам было что рассказать, понимаешь?

Они пересели, Лена увлеклась едой, строго тестируя качество еды в одном из лучших ресторанов города в сравнении со стряпней своих родственниц, а Денису открылся полный обзор соседнего столика.

Спутницей Локтева была стильная молодая женщина, лет двадцати пяти, в ярко-красном костюме фирмы «Эскада». Платиновые волосы были подстрижены дорогим стилистом, может быть, самим Зверевым. На шее — скромное ожерелье геометрической формы, скорее всего, от Картье, именно они специализируются на таком дизайне. Интересно, кто она ему? На любовницу не очень похожа, разговаривают друг с другом они очень нейтрально, дружелюбно и спокойно. Хотя это еще ничего не значит.

— Папа, мне в Лондон надо на аукцион, — наконец услышал Грязнов-младший.

Значит, это дочь. Хорошо живут московские чиновники, если их дочурки разъежают по Кристи-Сотби и покупают там предметы искусства. Или что они там вообще делают?

— Подожди, дорогая, я сам туда полечу через пару дней. Надо повидаться кое с кем. Полетим вместе, хорошо?

Даже так. Вся семейка собирается в Британию. У Локтева там намечены какие-то важные встречи. Может, его связь с оксфордским ученым все-таки существует? Денис напрягся, такой случай упускать никак нельзя. Но в Британии сейчас у него знакомых, которые могли бы проследить за Анатолием Евгеньевичем, нет. Придется лететь самому. Пару месяцев назад он сделал себе английскую визу, но не полетел, в том деле удалось обойтись без командировки. Теперь пригодится. Надо будет только по своим каналам узнать, на какой самолет и в какой день Локтеву закажут билет.

Утром Гордеев первым делом позвонил Ирине Турецкой. Можно было, конечно, поступить по-другому: съездить в очередной раз в Лефортово к своему ненаглядному подзащитному и задать ему тот же самый вопрос, но, во-первых, Гордеев совершенно не был уверен в том, что получит адекватный ответ, во-вторых, на всю эту нехитрую операцию могло уйти много времени. Ну а в-третьих, хоть Гордеев и получил сразу же беспрепятственный допуск к своему клиенту, он охотно допускал, что следователь Игнатьев может наконец возжелать с ним увидеться, а эта перспектива Юрия Петровича совершенно не прельщала. Вообще же, вспоминая события вчерашнего дня, в частности более чем неформальное общение с господином Игнатьевым, адвокат с трудом мог поверить, что некоторые из них могли иметь место в его трудовой биографии. Как он мог поддаться на эту авантюру — уговоры Грязнова — и отлупить майора ФСБ?! Неужели он действительно это сделал? С одной стороны, по прошествии некоторого времени событие это представлялось чем-то фантастическим, с другой — сомневаться все же не приходилось, хотя бы потому, что правая рука все еще побаливала. Это Гордееву вообще не понравилось. Бывший боксер, он вроде бы умел бить с наименьшим ущербом для себя, а тут — такая незадача. Надо бы, что ли, в спортивный зал походить, выбрать время.

Итак, Гордеев позвонил жене Турецкого, или, как она сама себя называла, соломенной вдове.

— Ира, здравствуйте, это Гордеев. Я вчера забыл спросить вас про машину…

— Про нашу машину? — уточнила Турецкая.

— Ну да.

— А что с ней? — В ее голосе появился легкий испуг.

— А что, с ней должно было что-то случиться? — в свою очередь насторожился Гордеев.

— Откуда я знаю, это же вы звоните ни свет ни заря и говорите что-то про машину! Подождите, я сейчас в окно выгляну… Стоит вроде, — через несколько секунд молчания с облегчением сообщила Турецкая.

— Ну да, я же вот и обратил внимание, что она стоит возле подъезда. Потом еще вспомнил, как вы мне сказали, что вы — «на колесах». А Александр Борисович говорил мне, что она сломалась.

— Уже все в порядке. Я забрала ее из сервиса.

— Понятно. Рад слышать. Вы хорошо водите?

— А что, хотите покататься?

— Да нет, это я так, к слову.

Надо отдать ей должное, для женщины, супруг которой был ославлен на всю Москву и посажен в тюрьму, она все-таки держалась очень сильно.

— Так что у Александра Борисовича случилось с машиной?

— Какая-то ерунда… Я так и не поняла. После резкого левого поворота пропадали тормоза — педаль проваливалась, и машина не тормозила. Сашка замучился искать, в чем дело, и оттранспортировал тачку в сервис, у него слесарь знакомый. Оказалось, что ремонт должен был занять несколько дней. Так что машину из мастерской уже я забирала. Позавчера.

— А когда случилась эта поломка, вы присутствовали?

— Представьте, да, — усмехнулась Турецкая. — Если вы думаете, что это коварные злодеи, которые подбросили мужу мертвую стриптизершу, организовали, то должна вас разочаровать. Кроме нас двоих в машине никого не было.