«Мы последние поэты…». Избранные стихотворения.
вернуться

Поляков Виктор Лазаревич
Шрифт:

Виктор Поляков (1881–1906). «Мы последние поэты…». Избранные стихотворения

Стансы читателю

Что известности случайность? Мне милее суеты Целомудренная тайность Откровений красоты. Так: с мучительным недугом Любославья незнаком, Лишь поэтам был я другом, Для немногих был певцом. И спокойным, хоть безвестным, Я вступаю ныне в свет: Неизвестный неизвестным Шлет поклон и шлет привет. Ты враждою не погубишь, Ты хвалой не будешь мил; Если ты меня полюбишь — Я давно тебя любил.

БОГИНЯ СЛАВЫ

С тех пор, как род людской лукавый, Плененный славой суеты, Не чтит святыни вечной славы, Не чтит святыни красоты, — Весь день стоит она, угрюма. Кругом и шумно, и светло, Но неотвязчивая дума Туманит вечное чело: Ей стыдно за людей безумных! Но из обители теней На крыльях темных и бесшумных Забвенье мук слетает к ней. День отсиял, оно слетело, — И ночи девственная мгла На беломраморное тело Покровом трепетным легла.

«Верховный жрец во мгле ночной…»

Верховный жрец во мгле ночной Стоит безмолвно у порога: Блестит вдали, блестит земной Сосуд губительного бога, — Он полон девственной росы… Разбить? Солжет сосуд разбитый: Заутра в храм сбегутся псы Лизать отравленные плиты… Жрец улыбается во мгле — И ночи мрак трепещет зыбкий И все живое на земле Во сне дрожит от той улыбки

ПОЭТЫ

Гордо поют победители, Камни грызут побежденные; Непримиренные, Снова сойдутся воители. Но средь немой бесконечности Тусклых равнин мы, сраженные, Спим, примиренные, Сном упоительным вечности.

«В тихий час неоскверненный…»

В тихий час неоскверненный, Я люблю вечерний звон,— Лаской тени усыпленный, Над полями, отдаленный, О себе забывший сон… Сумрак летний, златотканый… С угасающей зарей, Сон безвестный, сон туманный, Кто-то тихий и желанный Умирает над землей.

ДЕМОН-ХУДОЖНИК

He мефистофель он вертлявый, Не бес ничтожный и лукавый: Он злобы тяжкой бронзу влил В слова скудельные, простые, И формы хрупкие разбил, И безобразные, немые, Явились лики темных сил.

«Прочел я в книге мудреца…»

Прочел я в книге мудреца: Природу вещий сон тревожит, Весь мир страдает без конца, Проснуться хочет и не может. Я вышел в сад. Меня он звал, Полдневным зноем упоенный: В сияньи золотом дремал Весь этот мир, в себя влюбленный.

«Лицо — лицо твое смеется…»

Лицо — лицо твое смеется; Глаза твои — в них смеха нет, Они темны. В них не проснется Улыбки юной дерзкий свет. Меня пленяет бесконечно Их неразвеянная тишь. Я вижу: ты смеешься вечно; Я знаю: вечно ты грустишь. О, будь грустна! Земного счастья Земных утех не жди! О, пусть Тебя хранит от сладострастья Твоя таинственная грусть! Уйди. Забудь меня. Далеким — Даль ясных грез. В полночной мгле Хрустальным озером глубоким Лесным — ты будешь сниться мне.

«Над нами звезд живые очи…»

Над нами звезд живые очи. Кругом — ни звука Тишина — В глубоком сне июньской ночи — Как бы застывшая волна. Но, отдаваясь без возврата Безумно-трепетному сну, Цветы волною аромата Поят застывшую волну. Над нами звезд живые очи И, ароматами пьяна, В глубоком сне июньской ночи Дрожит незримая волна.

«Больные сны меня связали…»

Больные сны меня связали, Ко мне приблизились толпой И мне насмешливо сказали: Ты наш навек, поэт слепой. Но я — змея святой измены — Но я — могучий новый сон — Но я разрушу эти стены, Как ты, о мученик Самсон! Я их убью, — я, демон боли! На мир пустынный поглядеть — Вдохнуть смертельный воздух воли И с ними вместе умереть!..