«Мы последние поэты…». Избранные стихотворения.
вернуться

Поляков Виктор Лазаревич
Шрифт:

ПОДРАЖАНИЕ БИБЛИИ

Вот привезут к вам божество Неверных снов, гаданий тайных: Да не прельстит вас торжество Богов бессильных и случайных! Несите мне обильну дань Благоговения и страха: Простер я благостную длань И чудом плоть воздвиг из праха.

ПОДРАЖАНИЕ БИБЛИИ

И дрогнул мрак — и вспыхнул вдруг — И стал подобен багрянице — И над землею мчится дух В молниеносной колеснице — И где, исполнено чудес, Аморра высилось жилище, Уже дымится пепелище Под сводом смолкнувших небес.

«Понятен мне твой злобный крик…»

Понятен мне твой злобный крик: Ответа ждешь ты, клеветник; Но мы забывчивы, поэты: Умри, мой друг Врага из Леты Я эпиграммой не спасу. Кого люблю, кого ревную, Тому бессмертие дарую И мирт невянущий несу.

ПОДРАЖАНИЕ

Фалерна темное вино Благоуханней в тонкой чаше. Смотри, вот золото: оно В моей руке ценней и краше. Не убеждай меня, пришлец, — То скучный труд и труд напрасный: Пою, восторженный певец, В прекрасном теле дух прекрасный.

С АРАБСКОГО

Огромный коршун в небе рея, Увидит жирный труп злодея, Слетит с пылающих высот, Себя с находкою поздравит И к ночи на восток направит Отяжелевший свой полет.

СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ

Заря вечерняя зажгла Великих риз недвижный пламень, И человек, и зверь, и камень Поют Создателю: хвала!.. Он опочил. Сладка дремота И миром созданным светла Миродержавная забота Предвечнодумного чела.

«Я прежде был волной. Не знал я ни печали…»

Я прежде был волной. Не знал я ни печали, Ни страсти роковой… В задумчивой ночи Сияньем сладостным таинственно пронзали Меня далеких звезд далекие лучи. Я прежде был волной… В томительной пустыне, В пылу земных страстей, охвачен суетой, Молюсь я, как лучам целительной святыни, Сиянью грезы золотой.

«Иду печально я, без цели, без стремлений…»

Иду печально я, без цели, без стремлений, Лишь поле ровное, да ночи мгла кругом. И звуки трепетных и робких песнопений Уносит ураган бушующим крылом. Но там, над бешенством слепого урагана, В лазурном сумраке, в таинственной дали, Звезда чудесная сквозь попону тумана Неугасимый луч роняет до земли.

«Из города я вышел на простор…»

Из города я вышел на простор. Весь берег спал и город спал тяжелый, Мой скучный гроб и колыбель моя. Из тихих вод вставала ты, денница, Вставала ты, — и грустно было мне. Тебя я ждал — тебе не смел молиться: Не мне, не мне приветствовать тебя.

«Сегодня я смертельно болен…»

Сегодня я смертельно болен От созерцанья синевы, Как вы — смешон, как вы — неволен, Но я свободнее, чем вы. На бесконечность я умножен, На смерть моих недолгих дней; Я так свободен и ничтожен, Что нет конца тоске моей!

НА КНИЖКАХ ЧУЖИХ СТИХОВ

I.

Поэт немой, певец туманный! Судьба цветы добра и зла В один венок, смешной и странный Рукой небрежною сплела.

II.

Душой — дитя, умом — старик, Поэт, понятен ты немногим: Нечеловечески-убогим И тем, кто в мудрости велик.

«Что слово? — прах; кто я? — творец…»

Что слово? — прах; кто я? — творец. Я буду верен вам, певец, А вы, покорливые слуги, Мои глубокие досуги Пусть воплощенье в вас найдут! О, будьте мне живым приветом! Клянусь, глаголы не умрут, Одушевленные поэтом.

«Когда впервые нищим и бездомным…»

Когда впервые нищим и бездомным, Как некий глас и ласковый, и властный, Благая весть о Царстве прозвучала, — Как изумился мир! Какой надеждой Дух запылал страдальцев неизвестных! О, как они стремились в это Царство, Как радостно, победно умирали! И мир им поклонился; лишь патриций Не изменил богам живого мира: Он в Риме жил и умер в древнем Риме.

«С прибрежных скал глядели мы упорно…»

С прибрежных скал глядели мы упорно В клокочущую бездну: Из глубины вставали исполины И злобно умирали, Разбивши грудь об острые утесы; Дрожали мы как дети, А в вышине, презрительно откинув Покров свой лицемерный, Немая твердь, зловещая, сияла.

«За печальной колесницей…»

За печальной колесницей, За попами и венками, Черный змей ползет огромный; Голова — у колесницы, Телом — улицу наполнил, В переулке тесном хвост… То не дети и не внуки Деда старого хоронят, — Черный змей, весной проснувшись, Кожу зимнюю хоронит.