— Ты разве не бывала здесь? — спокойно отозвалась Минэко.

— Не всё ли равно? Пойдёмте! — И Ёсико стала подниматься по дорожке. Сансиро и Минэко ничего не оставалось, как последовать за нею. Очутившись на поляне, Ёсико подошла к краю обрыва и оглянулась.

— Смотрите, какая высота! — Она явно преувеличивала. — Отсюда могла бы броситься вниз сама Сафо.

Минэко и Сансиро расхохотались. Правда, Сансиро весьма смутно себе представлял, откуда именно бросилась вниз Сафо.

— Уж не хочешь ли ты последовать её примеру? — спросила Минэко.

— Я? Броситься с обрыва? Ни в коем случае! Вода чересчур грязная, — ответила Ёсико, подходя к Минэко и Сансиро.

Тут между девушками завязался разговор.

— Ты пойдёшь? — спросила Минэко.

— Пойду. А ты?

— Не знаю, как и быть.

— Как хочешь. Могу сходить я, а ты здесь подожди.

— Не знаю, что лучше.

Девушки никак не могли договориться. Сансиро не выдержал и вмешался в разговор. На его вопрос Ёсико ответила, что хочет зайти в клинику, это ведь совсем рядом, и поблагодарить сиделку за уход. А Минэко собирается навестить больничную сестру, которая ухаживала за её родственницей, лежавшей этим летом в клинике. Впрочем, это совсем не обязательно.

В конце концов Ёсико, пообещав скоро вернуться, стала быстро спускаться с холма. Ни удерживать её, ни идти вместе с нею не имело смысла, и Сансиро с Минэко остались вдвоём. Точнее говоря, не остались, а были покинуты, если иметь в виду их полную пассивность.

Сансиро снова сел на камень, а Минэко продолжала стоять. В мутной воде пруда, гладкого, как зеркало, отражалось осеннее солнце. Посредине был небольшой островок, на котором росло всего два дерева. Ярко-зелёные ветви сосны удивительно гармонично переплелись с красноватыми листьями клёна, образовав садик в миниатюре. На другой стороне пруда темнела густая роща. Указав на неё, Минэко спросила:

— Вы знаете, что это за деревья?

— Бук.

— У вас отличная память, — рассмеялась девушка.

— Это какую медсестру вы собирались посетить, ту, что я тогда видел с вами?

— Да.

— Она и за Ёсико-сан ухаживала?

— Нет. Я говорю о сестре, которая сказала: «Это бук».

— А вон там вы тогда стояли вместе с нею и обмахивались веером.

Холм, на котором они находились, был самым высоким, он словно бы повис над прудом. Справа тянулась небольшая гряда холмов пониже. Молодым людям отсюда видны были высокие сосны, угол старинного здания княжеского дома, часть полотнища, отгораживающего спортивное поле, и само поле.

— День тогда выдался на редкость жаркий. В клинике была такая духота, что я не выдержала и вышла на воздух… А вы что там делали?

— Тоже спасался от жары. В тот день я как раз познакомился с Нономией-сан, вышел от него и решил отдохнуть. Так тоскливо вдруг стало у меня на душе…

— Это после встречи с Нономией-сан?

— Да нет, по другой причине. — Сансиро взглянул на Минэко и тут же перевёл разговор на другую тему: — Изрядно пришлось сегодня потрудиться Нономии-сан.

— Да ещё в сюртуке… Он ведь редко его надевает. Представляю, как ему было неудобно. Весь день, с утра до вечера…

— И всё же он очень гордился порученной ему ролью, не правда ли?

— Кто гордился? Нономия-сан?.. Ну, это вы преувеличиваете…

— Отчего же?

— Не такой он человек, чтобы гордиться ролью секундометриста на соревнованиях.

— Только что он подходил к вам и о чём-то с вами говорил, — вдруг выпалил Сансиро.

— Это на спортивном поле?

— Да, возле барьера, — сказал Сансиро и тут же пожалел, что завёл об этом речь. Короткое «да» в ответ на его слова, пристальный взгляд, слегка выпяченная нижняя губа и чуть насмешливая улыбка повергли Сансиро в смятение. Он хотел замять разговор, но тогда девушка сказала:

— Вы до сих пор не ответили на мою открытку.

— Непременно отвечу. — Сансиро сконфузился. Девушка промолчала. А через некоторое время спросила:

— Вы знаете Харагути-сан, художника?

— Нет, не знаю.

— А-а…

— С ним что-нибудь случилось?

— Ничего… Он был сегодня на соревнованиях. Мастер рисовать с натуры. Вот Нономия-сан и предупредил нас, чтобы были начеку, если не хотим оказаться на одной из его карикатур.

Сказав это, Минэко села рядом с Сансиро на камень. А Сансиро в это время думал о том, какой же он глупец.

— Ёсико-сан пойдёт домой вместе с братом?

— Увы! Она не может этого сделать, если бы даже захотела. Со вчерашнего дня Ёсико-сан живёт у меня.

Только сейчас Сансиро узнал от Минэко, что мать Нономии-сан уехала в деревню, что Нономия-сан покинет Окубо и снимет квартиру, а Ёсико на время поселится у Минэко, чтобы ей удобней было ходить на занятия.

Сансиро удивлялся беспечности Нономии. Раз он с такой лёгкостью согласился снова жить на квартире, стоило ли снимать целый дом? Интересно, как он распорядится всеми своими сковородками, котелками, лоханями и другой домашней утварью, подумал Сансиро, однако эти свои соображения решил не высказывать вслух. И ещё Сансиро подумал, что Нономия-сан превратится теперь из главы семьи чуть ли не в простого сёсэя и освободится от житейских забот. Ёсико будет жить у Минэко. А брат с сестрой должны постоянно видеться друг с другом — так уж они устроены. Благодаря этому отношения Нономии-сан с Минэко могут постепенно перейти в иное качество, и не исключено, что в один прекрасный день у Нономии-сан навсегда отпадёт необходимость снимать квартиру.