К тому же бензина осталось не так уж много.

Мы уже были недалеко от Сухаревки, когда я краем глаза заметил, что один из чеченцев (я почти был уверен, что это именно они) говорит по телефону. Я прибавил газ и свернул на проспект Мира.

Машин здесь было поменьше. Я несся рядом с разделительной полосой, то и дело поглядывая в зеркало, не обращая внимания на светофоры и знаки. «Мерседес», лавируя между машинами, неуклонно приближался. Его водитель тоже плюнул на правила дорожного движения.

Вдруг прямо перед капотом возник гаишник на мотоцикле. Он оглушительно засвистел и указал жезлом в мою сторону. Я сделал вид, что не понял жеста, крутанул руль и объехал гаишника. Тот засвистел еще сильнее и тоже бросился в погоню. Ну вот, теперь мне еще и дырку в правах сделают! Хотя какая может быть, ко всем чертям, дырка?! Шкуру бы уберечь.

Я удивлялся тому, что «жигуль» еще не рассыпался от натуги на мелкие кусочки. Выл, кряхтел всеми движущимися и неподвижными деталями, стучал, трещал, но катил по асфальту! Стрелка на спидометре не опускалась ниже восьмидесяти.

Впереди замаячил монумент советской космонавтике, или как там он называется. Поток машин становился все гуще, и вскоре я с ужасом заметил, что впереди образовалась пробка. Вера с тревогой поглядывала по сторонам.

– Прорвемся, – стиснув зубы заявил я, сворачивая на Королева. «Мерседес» и гаишный мотоцикл были совсем близко.

Я изо всех сил выжал газ. «Жигуленок» издал звук наподобие слоновьего и, видимо обретя второе дыхание, рванул вперед.

«НЕ ДАЙ СЕБЕ ЗАСОХНУТЬ» – вдруг появилась слева от меня огромная надпись. Мне потребовалась доля секунды, чтобы определить, что этот лозунг начертан на боку трамвая.

«Ну все, – пронеслось в голове, – прощайся с жизнью, Гордеев».

Вера закрыла лицо руками…

«Жигуль», всеми четырьмя колесами подпрыгнув на рельсах и оторвавшись от земли почти на метр, зазвенел частями, перекосился набок, заскрежетал об асфальт своим металлическим боком и, почти остановившись, тяжело перевернулся.

Последнее, что я услышал, это был страшный грохот где-то позади. Но мне уже было все равно.

Таможенный досмотр Яша прошел без проблем. Никто не усомнился в том, что он Мажидов. Багажа у него практически не было – одна сумка и полупустой дипломат. Правда, был второй загранпаспорт на свое настоящее имя, который он аккуратно разместил под кожаной обложкой блокнота, но никто ничего не заметил.

Зато в самолете Яше пришлось поволноваться. В соседнем ряду чуть позади его места расположилась группа из шести лиц явно кавказской национальности. Они все время вполголоса о чем-то совещались и, как ему показалось, пристально поглядывали в его сторону. Так что все два с лишним часа полета Яша не мог найти себе места, опасаясь, что чеченцы могут его опередить.

Прямо в Цюрихском аэропорту он взял напрокат машину и отправился в Вадуц. Кавказцы исчезли из поля зрения, но Яша гнал всю дорогу на предельной скорости.

Великолепные пейзажи заснеженных вершин, огромные пастбища с мирно пасущимися овечками и зеленые виноградники на горных склонах, проносившиеся за окнами машины, его не занимали. Старинная архитектура и прочие достопримечательности столицы Лихтенштейна он также решил отложить на потом.

Он не поехал в гостиницу, но не потому, что, как выяснилось еще в Москве, суточное проживание в номере стоило там от восьмидесяти до восьмисот долларов. Он собирался в одночасье стать миллионером и вполне мог позволить себе подобную роскошь. Просто у него не было намерений здесь задерживаться.

Его план был прост: он снимает все деньги со счета наличными, в темпе вальса покидает гостеприимный Лихтенштейн, а затем методично открывает счета уже на имя Пенкина в нескольких банках Германии и Швейцарии.

Яша вставил линзы прямо в машине и, прихватив вместительный дипломат, направился в Первый кредитный банк, массивно-помпезное здание которого располагалось прямо на Ратушной площади.

Яша обратился к служащему за стойкой, у которого при взгляде на клиента на лице воцарилась приветливая дежурная улыбка.

– Добрый день, сэр. Чем могу служить?

– Моя фамилия Мажидов. – Разговаривали на английском. Немецкого Яша не знал (английского, впрочем, тоже, но по такому случаю проштудировал разговорник), равно как и большинство лихтенштейнцев русского, а к услугам переводчика обращаться было нежелательно. – Я хотел бы снять деньги со своего счета.

Пальцы служащего залетали над клавиатурой. Он внимательно посмотрел на экран, и глаза его окончательно потеплели. «Все в порядке, – решил Яша, – чеченцы меня не опередили».