Вася насмешливо посмотрел на него.

– Эх ты, сосунок, – наконец выдавил из себя старший лейтенант Ковалев.

Коля, откусывающий в этот момент кусок колбасы, так и замер с кружком, торчащим изо рта. Вася с вызовом смотрел на него.

– Ты чего? – без всякой обиды спросил Веденяпин.

– Ничего, – как-то уж очень зло ответил Вася, – салага ты. Пить не умеешь.

Коле совершенно не хотелось ругаться. Выпитый самогон привел его в умиротворенное состояние и принес расслабление во всех членах. Больше всего в этот момент он желал улечься на топчане в углу дежурки и замочить харьку часиков эдак до девяти утра… То есть до конца дежурства.

Вася же, видимо, наоборот, чувствовал прилив сил. Самогонка подействовала на него как допинг и он готов был сию секунду отправиться ловить всех нарушителей дорожного движения, вместе взятых. Но часы показывали половину третьего ночи, Варшавское шоссе пустовало, и Ковалев не знал, куда ему деть брызжущую через край энергию.

– Салага, – поглядывая на Веденяпина маленькими злыми глазами, повторил Вася.

По идее, промолчать бы Коле. Да и отправиться на топчан. Но стерпеть оскорбление даже от старшего по званию…

«Тьфу, – подумал он, – сплошные неудобства с этим Ковалевым. И не покуришь путем, и не выпьешь… Все, больше с ним в дежурство не встану».

– Почему это я салага? – заволновался Коля.

– По кочану, – туманно ответил Вася и потянулся к бутылке, которая, впрочем, не содержала в себе больше ни капли спиртного.

– Нет! – Коля положил свою ладонь на его руку. – Ты мне сначала скажи, почему я салага!

Вася со злостью выдернул руку, при этом смахнув на пол тарелку с солеными огурцами.

– Да потому! Только мальчишки водяру глотками пьют. Ясно?

– А как надо?

– Залпом, вот как.

Ответить Коле было нечем. Но отвечать как-то надо. Поэтому он не спеша достал сигареты, зажигалку, с кайфом прикурил и выпустил в сторону Васи облако дыма.

– А это не твое дело, понял!

Глаза Васи сузились:

– Ты же знаешь, я не курю и терпеть не могу, когда при мне в дежурке смолят.

– И это тоже не твое дело, – нагло добавил Коля.

Вася усмехнулся и проникновенно сказал:

– Мое, Коля, мое.

В его зрачках засверкали радостные огоньки. И не успел Коля и глазом моргнуть, как Васин увесистый кулак, словно в замедленном кино, полетел прямиком ему в лицо. Конечно, это Коле казалось, что летит он долго, на самом деле все заняло долю секунды. И ходить бы после этого удара Коле с переломанным носом, если бы не пол-литра забористого бабы Любиного самогона в жилах Васи Ковалева. Не рассчитав силу удара, Вася потерял равновесие и упал с табуретки, между делом смахнув со стола коробок с солью.

«Все, – пронеслось в голове суеверного Коли, – теперь поссоримся… Хотя почему «поссоримся»? Мы вроде уже…»

Неудачный Васин удар, однако, разозлил Колю. И, схватив своего напарника за руку, он сильно дернул на себя.

– Я тебе сейчас… – говорил он при этом. Сильным рывком Коля вытянул Васю. Его тяжелое тело смело все, что было на столе, и, перекувырнувшись, шлепнулось об пол.

Сделав свое дело, Коля с достоинством скрестил руки на груди.

Но и Вася в долгу не остался. С неожиданной прытью он вскочил на ноги и бросился на Колю. Напарники сцепились, как в последнем бою, и катались по полу дежурки, безжалостно давя спинами соленые огурцы, кружки колбасы и ломти хлеба.

Все-таки победила молодость. Коля оседлал напарника, прижал его руки к полу и заявил:

– Все. Сдавайся. Или жезлом заеду.

И потянулся к лежащему тут же на табуретке полосатому жезлу.

– Ладно, – крайне неохотно выцедил сквозь зубы Ковалев, – сдаюсь.

Через минуту они сидели за разоренным столом тяжело дыша, и каждому в голову пришла одна и та же мысль.

– Ну что, – наконец озвучил мысль Ковалев, – может, мировую?

Коля кивнул. Встал и потянулся к валенкам, один из которых оказался под топчаном, а второй неизвестно каким образом оказался на столе.

– Я с тобой выйду… Проветрюсь, – нетвердо произнес Вася и тоже натянул на себя тулуп.

Напарники вышли. Ночной мороз обжег их разгоряченные лица, из ноздрей повалил густой пар. Захотелось думать о чем-то хорошем и правильном.

– Ты извини, Коляныч, – прижав руку к груди, повинился Вася, – не знаю, понимаешь, какая муха укусила.

Веденяпин махнул рукой:

– Да ладно. Бывает.

– Ты вот что, Коля… Ты кури в дежурке, если хочешь…

Обалдев от такого великодушия, Коля повернулся к Васе, они обнялись и расцеловались.