– Прошу, Владлен Семенович, – Юрий рукой указал на стул.

– Спасибо.

Стул под весом Раппопорта жалобно скрипнул.

– Вы сегодня один? Без вашего товарища?

– Да, – грустно и со вздохом ответил Раппопорт. – Чупров в больнице.

– Что с ним? Наверное, плохо переносит такую жару? Синоптики обещают в ближайшее время похолодание и дожди.

– Нет. С этим у него все в порядке. К жаре он привык, родился в Самарканде. Летом там столбик термометра ниже тридцати не опускается.

Раппопорт замолчал.

Гордеев вопросительно смотрел на клиента. Тот молчал, и пауза затягивалась. Наконец сказал:

– Владимира избили.

– Как это произошло?

– Поздно вечером выгуливал свою овчарку в скверике рядом с домом. Поблизости остановилась легковая машина. Вышли трое. Что-то спросили или попросили – Владимир не помнит. Короче, привязались.

– Может, резко ответил?

– Он никогда никому не грубил. Со всеми разговаривал вежливо.

– И собака не помогла? Это же сторожевая порода.

– Овчарке прыснули в нос слезоточивый газ. Из карманного баллончика. Сейчас такие у многих… Носят для самообороны… – Раппопорт горько усмехнулся, – и, как оказывается, для нападения тоже. К тому же собака была в наморднике. Все произошло столь неожиданно… Владимир не успел отдать никакой команды.

– Жаль… Как он себя чувствует?

– Уже поправляется. У него средние телесные повреждения.

– Когда это случилось?

– На прошлой неделе. В тот же день, когда мы с Владимиром приходили к вам на прием. Если вы о нем помните, конечно.

– Прекрасно помню. То было в позапрошлый понедельник… – Гордеев задумался. – Скажите, Владлен Семенович, – продолжил Юрий, – ваш товарищ не запомнил машину, из которой вышли нападавшие?

– О том же Чупрова в больнице спрашивал и милиционер. Но Владимир ничего, кроме цвета машины, не помнит. Он плохо разбирается в современных автомобилях. Сказал лишь, что была иномарка темного цвета.

– Темного?

– Да. Володя нарисовал ее очертания – насколько сумел вспомнить. Об этом его тоже попросил работник милиции.

– Это что-то прояснило?

– Представитель милиции называл какую-то марку. Сказал, что очень похоже.

– Вы присутствовали при этом?

– Нет. Володя мне пересказал разговор.

– Он вам не сказал, что предположил работник милиции?

– Говорил, что какое-то длинное двойное название, связанное с иностранной спортивной игрой.

Гордеев задумался. В его голове заработал компьютер, прокручивавший на экране памяти логотипы и названия автомобильных заводов.

– Чупров сказал, что милиционер еще усмехнулся и добавил: игра богачей.

– Игра богачей… игра богачей… Интересные ассоциации у работников правоохранительных органов.

– Володя сказал, что это слово напомнило ему о географии. Оно созвучно названию какого-то теплого течения.

– А мне это напоминает разгадывание кроссвордов. Только там отгадывающему точно известно количество букв, составляющих неизвестное слово.

– Может, Гольфстрим?.. – предположил Раппопорт и замолчал. После секундной паузы он продолжил: – Но я, Юрий Петрович, к вам пришел не за этим.

– Я понимаю. Вы хотите услышать мой ответ на ваше предложение? Могли бы просто позвонить и не тратить времени на дорогу.

– Мог бы… Но мне почему-то захотелось видеть при этом ваши глаза.

Раппопорт вопросительно замолчал.

– Я берусь за ваше дело, – сказал Гордеев, который не любил зря тянуть время. – Вернее, не за ваше, а за дело Невежина Федора Евгеньевича. Детали мы обговорим позднее.

– Федор Евгеньевич пока еще является вице-президентом, и сорок девять процентов акций фирмы «ВДП» принадлежат ему. Думаю, что гонорар вас не разочарует.

– Я берусь за это дело не только ради денег, но и еще по одной причине. Не скрою, оплата моих трудов стоит для меня не на последнем месте. Но в данном случае затронуты не только мои материальные интересы… Здесь присутствует и профессиональный интерес. Люблю, знаете ли, трудные дела.

– Спасибо, что не отказались.

– Буду рад помочь.

– Сделайте все возможное… Невежин человек честный. Я в этом уверен. Его просто подставили. Узнать кто – это в ваших силах… и в наших интересах.