Шрифт:
– Постой. Ты, типа, не слышал. Пусть еще раз заорет.
Варвара закричала еще раз, и Сынок вышел в прихожую.
– Ну чего тут, теть Варвара. Чего орешь?
Тут он увидел троих мужчин. Один маленький, плешивый, в толстенных очках. Наверное, именно его кинули. Двое были чуть покрупнее, но тоже так себе.
– Здрасьте, – поздоровался Сынок. – Вам кого?
Пришедшие на время онемели. Вид двухметрового жлоба с культей вместо руки произвел на них ожидаемое впечатление. Сынок предусмотрительно разделся по пояс, чтоб еще больше шокировать гостей.
– Да вот, Коленька, это они самые и есть, негодники! – запричитала Варвара. – Опять пришли тыщи какие-то с меня тянуть. А какие у меня тыщи?!
– Чего надо? – Сынок подошел вплотную к очкастому. – Это ты, что ли, мою тетку с хатой нагреть хотел?
– Я ее… Послушайте, молодой человек, вы не очень-то! – Очкарик оглянулся на спутников. – Смотрите, чтоб потом не пожалеть!
– Ты, сопелька жидкая, меня что, пугать хочешь? – Сынок аккуратно положил руку очкарику на плечо. – Так я пуганый уже.
– Уберите руку немедленно! – вступился за очкарика один из друзей. – Уберите, а не то я сейчас…
С этими словами он полез в карман и выхватил оттуда газовый баллончик. Сынок повернулся, посмотрел на него удивленно, схватил за руку и прямо вместе с баллончиком ее крутанул. Не сильно, не совсем. Но визг раздался. Мужик cхватился за свое плечо и отполз в сторону.
– У тебя что, тоже дезодорант есть? – повернулся Сынок ко второму из тех, что покрупнее.
– Нет, у меня нету, – честно признался тот. – У меня пистолет газовый.
– Правда? Покажи.
– Н-не покажу. – Мужчина попятился к двери.
– Ну покажи, не будь жлобом! – Сынок двинулся на него.
– Не покажу! – вскрикнул мужчина и выскочил из прихожей.
В коридоре остался только очкарик. Сынок смерил его взглядом и спросил:
– Так чего ты там про какие-то тыщи говорил?
– Ну я, видите ли, в некотором роде… – замямлил тот, потея.
– Чего-чего? Ты не гнуси, ты толком говори! – крикнул вдруг Сынок, грохнув кулаком по стене.
– Ничего! – выпалил тот от страха.
– Ну вот и хорошо. – Сынок подошел к очкарику и погладил его по головке, как школьника. – И если ты еще раз сюда притащишься со своими дружками, я тебе ноги повыдергаю. Понятно?
– Нет, постойте, так нельзя, вы понимаете, это, можно сказать, нечестно…
– Чего?! – не понял Сынок. – Ты про мою бабушку так?! Ты охренел, что ли?!
– Нет, извините…
– Ну вот и хорошо! А теперь шагом марш отсюдова!
Очкарик пулей вылетел из прихожей. Сынок аккуратно закрыл за ним дверь и запер ее на замок.
А потом они с бабушками на кухне пили чай с вареньем. Варвара напекла вкусных блинов. Их приятно было сворачивать в трубочку, макать в розетку с вареньем и отправлять в рот. Сынок с наслаждением поедал один блин за другим, слушая рассказы бабушек про их богатую лагерную жизнь.
– Так бы и мытарились на старости лет, – плакались бабки. – Да вот хорошо, пригрели старушек. А Каэсик – какой же фраерок мудрый. Подобрал, обогрел, обучил. Мы с ним по-человечески зажили…
«Академик, – подумал Сынок. – Что ж там другие академики делают?»
Теперь ему открылся самый краешек истинных дел братства. Но только самый краешек…
Глава 37. «ПОМОГИТЕ СЛЕДСТВИЮ».
Чекмачева Гордеев знал давно. Но дружбы между ними не было.
Пути их несколько раз пересекались подобным же образом: Игорь Владимирович был следователем, а Юрий Петрович защитником. И всякий раз адвокат Гордеев портил несколько метров нервных окончаний следователю Чекмачеву.
А в последний раз, когда судили старшину милиции за якобы превышение служебных полномочий и нанесение телесных повреждений некоему гражданину Семашко, Гордеев ухитрился добиться на суде почти невозможного – отправить дело на доследование с определением – возбудить уголовное дело не против старшины, а против гражданина Семашко.
Естественно, такого не прощают. Поэтому Гордеев имел в виду три обстоятельства – Чекмачев будет трудиться на славу, чтоб уж на этот раз не проколоться, это во-первых; никаких поблажек ни ему, ни Пастуховой не будет, работать Гордееву придется ровно в рамках закона, а то и в сильно суженном пространстве, это во-вторых; а в-третьих, Чекмачев был, возможно, следователем, послушным телефонному приказу.
То, что такой приказ имел место в прошлые разы, Гордеев почти не сомневался. Неужели и сейчас? Но кому, скажите на милость, нужно наваливаться на несчастную, запутавшуюся женщину? И из-за кого? Из-за мошенника, если верить Ирине?