– Прежде всего хотелось бы осветить историю вопроса, – начал первый. – Некоторое время назад Татьяна Федоровна Гризун, присутствующая здесь, будучи производителем, то есть ответственным за финансовую часть...

– Продюсер, – хмыкнула Татьяна Федоровна. – У нас... В кино это так называется.

– Как скажете, – раздраженно отмахнулся рассказчик. – Сути дела это уже не меняет. Так вот...

– Извините, – видя, что обстановка накаляется прямо на старте, остановил его Юрий. – Сперва давайте решим, по адресу ли вы попали? Собственно говоря, мы еще не определились, в чем суть проблемы? Могу ли я вам помочь?

– Суть в том, что нас кинули! То есть – обокрали! – широко улыбнулся второй мужчина. – И не только нас одних! Эта самая. Продю-у-сэ-эр! Как она себя называет. Пусть так!

– При чем здесь авторское право? – поднял лицо Гордеев. – Давайте не уклоняться от сути.

– Да при том! В самой сути! – Второй встал и, подойдя к столу, наклонился к адвокату. – Мы деньги на кино дали? Я спрашиваю, дали или нет?

Юрий только пожал плечами.

– Дали, – Татьяна Федоровна, скрывая испуг, вытащила из сумочки круглую жестяную коробочку, сковырнула выпуклым красным ногтем крышку, и у нее в руках оказалась индивидуальная походная пепельничка – длинную палочку пепла своей дорогой сигареты она стряхнула не в общую пепельницу, а сюда. – Дали! В конце-то концов... Но каких трудов мне это стоило...

– Стоп, стоп, стоп! – почти рукой остановил ее решительный второй. – С этого места буду рассказывать я! Как понимаю. Я человек простой! Как песня про войну!

– Успокойся, Алик, – к нему подошел товарищ. – Я тебя прошу. Успокойся и сядь.

– Вместе сядем! – огрызнулся Алик. – С этой... Как она там себя называет.

– У нас в кино это обычная, штатная ситуация, – продюсерша кивнула Юрию как своему. – Вы же знаете. Творческие личности... Яркие индивидуальности... Не то что...

– Ха-ха! – рявкнул Алик, плюхаясь на стул. – Толян, эти пидоры у них называются индивидуальностями! Слыхал? А у нас, у простых нефтяников, они называются жопошниками! Ясно? Тоже еще мне – кино, вино и домино! Богема!

– Успокойся, Алик! Мы сюда не за этим пришли. – Анатолий сел рядом с товарищем и обратился к адвокату: – Суть вот в чем. Мы, то есть нефтяная компания, дали деньги на кино. Большое. Европейское. Фестивальное. Чтоб засветиться покруче. В Европе. И, естественно, деньжат откачать. По мере возможности. Но тут получилось...

– Мы же думали – классика! – снова кипятится Алик. – А тут... От такой засветки – в жопу!..

– Вот она! – Анатолий вытянул руку и почти в упор ткнул Татьяну Федоровну в ватную грудь. – Она торгует тем, что ей не принадлежит! Деньги взяла она! А все права на фильм ей не принадлежат...

– Какая чепуха! – возмутилась Татьяна Федоровна. – Вы же не понимаете нашей специфики! Я же не лезу в ваши дела! А тут... Элементарная мелкая... Досадная неувязка... Несколько... Все время меняются расценки, курс падает... Я рассчитывала чуть позже оформить договоры. Все заготовлено, составлены тексты. Но люди такие стали!.. Хищные! Корыстные. – Татьяна Федоровна всхлипнула и с негодованием погасила сигарету, аккуратно пересыпала пепел в общую пепельницу. – Они безжалостно пользуются моей доверчивостью. Теперь, когда благодаря этим... господам... я оказалась в безвыходном положении... Они подло требуют невозможного! И суммы увеличили! И требуют колоссальных предоплат. Это в то время, когда еще не полностью погашены задолженности перед цехами студии. И перед группой.

– Короче, – Анатолий встал и подошел к столу адвоката. – Эта шмара химичила с бабками. Естественно, без договоров. Без бумаг вообще. Чтоб нагреваться по всем статьям. А теперь получилось, что режиссер будто бы ни с того ни с сего вспучился! Я так думаю, он посидел в засаде. И оказалось, что он – владелец всех авторских прав на фильм. И наших денег!

– В любом случае не всех, – успокоил его Юрий. – А кто этот режиссер? Что за фильм?

– Вы наверняка слышали. – Татьяна Федоровна, довольно убедительно изображая оскорбленную невинность, отошла к раскрытой форточке, якобы чтобы вздохнуть и успокоиться. Поглядела на улицу, где был неудобно припаркован ее помятый старенький «мерседес». – Режиссер – крупнейший мастер нашего кино. Автор известнейших шедевров! Его зовут Вадим Викторович, его каждый знает. Конечно, только он один и может ставить такой грандиозный проект, как «Отелло».

– Локтев? – не выказал удивления Гордеев.

– А кто же еще? Работа еще не закончена, – повернулась от окна Татьяна Федоровна. – А эти... Кто-то им нашептал всякие гадости... Вы же знаете, – она улыбнулась Гордееву, – какие у нас доброхоты. Вот эти... и затрепыхались.

– Но, но! – приподнялся Алик.

– Тише, – Анатолий удержал друга.

– Но их можно понять, – невозмутимо продолжила продюсер. – Не разбираясь в специфике нашего производства...

– Стоп, стоп, стоп, – оживился Анатолий. – При чем здесь специфика? Для нас это только коммерческое предприятие. Давай так и рассуждать! Съемка закончена. Остался только этот... монтаж...

– И все мы понимаем! – рявкнул Алик. – Мы что, Шекспира не читали? Да мы его в опере видели!

– В театре, – уточнил Анатолий.

– На сцене то есть! И не был он гомиком! – нервничал раскрасневшийся Алик. – Ну... Был, правда, мавром. Это еще ничего. А тут... Кассио ревнует Отелло к Дездемоне! Отелло этого Кассио привез с войны! У них фронтовая любовь! А тут эта Дездемона... С политическими интригами. Да нету же этого у Шекспира!

– Новое прочтение классики! – Татьяна Федоровна поглядела на Юрия Гордеева с таким выражением, будто извинялась за дикий идиотизм посетителей.