Шрифт:
Газаев мгновенно забыл о намечавшейся казни. Быстрые слова, грозные приказы. Сколько в них было толкового, что шло просто от злобы и досады, ведь выходило, что он, Газаев, снайпер Газаев, промазал или только задел. Всех в погоню. В цепь. Прочесать. Найти. И привести. С него живого будем кожу снимать. Медленно. Целый день.
В то утро в лагере из охраны остались двое. Остальные брошены на поиски беглеца.
Беглец выбился из сил. Чувство голода терзало его желудок даже больше, чем рана. Он продвигался медленно, но упорно, как человек, которому нечего терять. Инстиктивно сознавая, что его преследователи, зная о его серьезном ранении, никак не предположат, что он выберет не самый легкий путь. Потому он не спустился в долину, а пошел в обход нее по гребню. Несколько раз слышал голоса, но так и не определил, кажется это ему или на самом деле, погоня это или жители расположенного внизу аула. Он дважды делал короткие остановки, но, когда остановился в третий раз, подняться уже не было сил. Их хватило только забраться под ствол поваленного дерева и нагрести на себя немного прошлогодней листвы.
Сознание выключилось.
Глава 19
Ранним утром проклятые воробьи устроили настоящий галдеж на балконе. Спать уже было совершенно невозможно. Но окончательно Гордеева разбудил противный телефонный звонок. Сначала раздосадованный Юрий вообще не хотел поднимать трубку, спросонок туго соображая, кто бы мог так нахально в столь ранний час беспокоить? И ведь что особенно обидно – наверняка по пустякам!
Но все-таки собрался, поднатужился, поднял трубку и очень обрадовался, услышав приятный голосок Лики:
– С добрым утром, милый соня. У меня сегодня, возможно, будет свободный вечер. И мы могли бы... Если и у вас есть заинтересованность в продолжении развития сотрудничества по нашему делу.
– А как же, – в тон ей ответил медленно просыпающийся адвокат, натягивая трусы и шаря по полу босой ногой в поисках тапочек. – В соответствии с ратифицированным накануне пактом о ненападении и договором о взаимном сотрудничестве наша сторона вашей стороне торжественно и официально заявляет о своей полной готовности...
– Тогда часиков в шесть. Идет?
– Записано!
– Где бы нам встретиться?..
– На старом месте?
– Далековато будет. А что, если нам оставить бульвар, но сменить памятник?
– Как это?
– На бульваре у памятника Гоголю можно?
– Без проблем. В шесть у Гоголя. В шесть часов вечера. Я правильно понял?
– Только не опаздывайте, – предупредила Лика. – Чао-о, ленивец, соня!
Окончательно проснувшийся Гордеев в прекрасном настроении умылся, побрился и приготовился завтракать.
В холодильнике холостяцкая система хозяйствования обнаружила свою полную несостоятельность – полки были практически пусты. Пришлось доставать из морозилки аварийные пельмени и варить их с бульонными кубиками.
– А вместо хлеба, – радостно напевает неунывающий адвокат Юра, – а вместо хлеба... А вместо хлеба – пламенный мотор! То есть сухари. Черствые. Как камень. Либо вкусное печенье. Сладкое. Что, наверное, должно обогатить, украсить вкусовые достоинства и, так сказать, разнообразие всевозможных качеств пельменей.
Пугал только набор цифр на пачке – получалось, что срок хранения этих пельменей истек полтора года назад. Но абсолютная твердость продукта, как вечная мерзлота, все-таки внушала какую-то надежду.
«Мамонтенок Дима пролежал в таком состоянии десятки тысяч лет. И ничего, не протух, – решил про себя Юрий. – Нас этим не напугаешь. Даже поговорка такая есть – в солдатском желудке и топор сгниет!.. А солдатский очень хорошо рифмуется с адвокатский. Эти пельмешки... В адвокатском желудке... Хоть не переварятся, так сгниют».
– Значит, им туда дорога, значит, им туда дорога, значит, им одна дорога! – сменив мотив, снова запел он, помешивая всплывающие в бульонной пене пельмени.
И на вкус они оказались довольно противными. Пару штук через силу проглотил, а остальное с горьким сожалением вылил в унитаз.
Пришлось ограничиться печеньем. И твердо решил – сегодня же сделать закупки, организовать стратегические запасы напитков и продовольствия. Слава богу, что локтевские деньги еще не все кончились.
Вдруг зазвонил телефон! Но не обычный, тот, что на столе, а сотовый – в кармане пиджака.
– Слушаю вас, – Гордеев в паузе вытер кухонным полотенцем губы. – Да, доброе утро.
– Юра. Ты только не очень волнуйся. Тут у нас очередное ЧП случилось, – следователь Антоненко говорил быстро и четко. – Все уже прошло. Все в порядке. Но тебе лучше было бы приехать. В следственный изолятор. Только иди в медсанчасть. Разрешение на свидание я уже оставил. Тебя проведут. Это в середине. Я там предупредил, так что... Не пугайся.
– Да что там стряслось?
И Борис коротко и по-деловому рассказал о случившемся этой ночью в Бутырском следственном изоляторе.