Марина улыбнулась, поправила рукой прическу и двинулась к столику, гоняя по кругу только одну мысль: «Только бы это был он, только бы это был он».

— Родион? — окликнула мужчину Марина, останавливаясь возле столика.

Брюнет оторвал взгляд от газеты и недоуменно посмотрел на Марину.

— Что? — строго спросил он.

Марина почувствовала досаду. Надо же так ошибиться. Ах, как жаль. А такой красавчик.

— Простите, я ошиблась, — понуро сказала она и повернулась, чтобы уйти.

— Марина, — тихо окликнул ее мужчина.

Она обернулась. Брюнет поднялся на ноги.

— Простите за розыгрыш, не смог удержаться! — виновато-веселым голосом сказал он. — Присаживайтесь!

Он вежливо пододвинул ей стул. Марина в нерешительности посмотрела на стул. В ее дуле боролись два желания — обидеться и уйти, либо оценить «шутку», улыбнуться и сесть за стол.

— Пожалуйста, не обижайтесь, — проговорил брюнет, словно угадав ее мысли. Он легонько коснулся пальцами ее предплечья. — Я не всегда веду себя как веселый идиот. Иногда я бываю жутко занудлив и рассудителен.

— Часто? — поинтересовалась Марина.

— К счастью, нет. Только по понедельникам.

— Ну что ж… Тогда я вас, пожалуй, прощу, — сказала Марина и, сменив, наконец, гнев на милость, села за стол.

Положив сумочку на соседний стул, она внимательно посмотрела на брюнета и спросила:

— А вы точно Родион?

— Только если вы — Марина, — весло ответил он.

— Процитируйте мне ваше письмо, — потребовала Марина.

— Ну… — Брюнет усмехнулся. — В точности я уже не помню. Кажется, я писал, что я сутулый блондин с рыжей бородой и кольцом в ухе. И что ищу толстую, беременную брюнетку с кривыми ногами. Так?

Марина улыбнулась.

— Примерно, — сказала она, а про себя подумала: «А он забавный». — Только вот боюсь, что с ногами у меня все в порядке.

— Ничего страшного. Я готов закрыть на это глаза. — Он пристально посмотрел на Марину и тихо проговорил: — Марина… Какое красивое имя. Если не ошибаюсь, оно означает «морская»?

— Родион тоже ничего имечко, — сказала Марина, тоже, в свою очередь, разглядывая интересного брюнета. Он ей нравился все больше. Открытое, загорелое лицо. Белоснежные зубы. Широкие плечи. Сильные руки с красивыми пальцами.

«Интересно, что же с ним не так? — подумала Марина. — Почему такой красавец вынужден знакомиться с женщинами через Интернет?» — И вдруг ее объял ужас. — «А может быть, он импотент? Только этого мне не хватало. Утешать мужчину в постели — это не для моих нервов!»

К столику подошел официант.

— Вы готовы заказать? — вежливо поинтересовался он.

— М-м… — Марина вопросительно посмотрела на Родиона. — Посоветуете что-нибудь, чтобы я не копалась в меню?

— Я не знаю ваших вкусов, — резонно заметил Родион.

— Да, в самом деле. — Марина повернулась к официанту: — У вас есть жареные креветки?

— Конечно, — с легким оттенком обиды в голосе ответил официант. — У нас ведь ресторан морской кухни.

— Хорошо. Дайте мне две порции. Только поменьше чеснока и побольше специй.

Официант кивнул.

— Что-нибудь из спиртного? — осведомился он.

— Мне белого вина. А вам? — спросила она у Родиона.

Родион улыбнулся.

— Мне все то же самое. Только три порции и без чеснока.

Официант кивнул и удалился.

— Любите креветки? — поинтересовалась Марина у Родиона.

— Вареные да, а жареные никогда не пробовал.

— Тогда зачем взяли три порции. Вдруг не понравятся?

— У такой утонченной девушки, как вы, должен быть утонченный вкус. И потом, съев ваше любимое блюдо, я лучше вас пойму.

— Какая-то людоедская у вас философия, — заметила Марина, доставая из сумочки сигареты и с любопытством поглядывая на Родиона. — Что-то вроде «хочешь быть храбрым, как твой враг, съешь его сердце».

— Почему бы и нет? — пожал плечами Родион. — Дикари намного умнее цивилизованных людей. Им приходится выживать в трудных условиях. И глупость тут чревата гибелью.

Марина закурила. Помахала рукой перед лицом, отгоняя дым.

— А вы не курите?

Родион покачал головой:

— Нет. А вас это шокирует?

— Да нет. Сейчас многие мужчины берегут здоровье.

— Здоровьем меня Бог не обидел, — сказал Родион. — А не курю я просто потому, что в юности не приобрел такой привычки, а сейчас вроде уже поздновато. Да и глупо.