Всё это есть в документах, но есть и схожие мемуарные воспоминания… Так, актриса Лидия Смирнова написала, что Берия — без всяких амурных намёков — помог ей с квартирой.

Это ведь тоже — стиль!

А идея Берии о введении в ряде национальных республик республиканских орденов для деятелей культуры?! Берия обдумывал её ещё при жизни Сталина. И наверняка предварительно обсуждал её со Сталиным, иначе не высказывал бы эти мысли вслух другим при живом Сталине, поскольку Сталин был к подобного рода самодеятельности справедливо пристрастен.

Потом эту прекрасную идею с республиканскими орденами Шевченко, Леси Украинки, Низами, Руставели, Навои и т. д. Лаврентию Павловичу поставят в вину на антибериевском июльском Пленуме ЦК КПСС после его ареста. Мол, пытался завоёвывать дешёвую популярность. А ведь мысль была дельная, перспективная — именно что в стиле Берии!

Говорят, что Берия любил музыку и литературу, сам был не чужд искусства, писал акварели. Очень может быть — он ведь имел образование архитектора, а архитектор должен уметь рисовать и чувствовать объём. Но в чём не приходится сомневаться, так это в том, что Берия был натурой мыслящей, творческой, ищущей, что и составляет суть научного и художнического подхода к жизни.

Если страну возглавлял бы такой лидер — это была бы непобедимая никем и никогда страна.

Хрущёв разбирался в искусстве, как — вот уж тут точнее не скажешь, как свинья в апельсинах. Он не имел нужды в художественных впечатлениях, он был антиинтеллектуален.

Потенциал Хрущёва как крупного политического работника (чего уж там, это у него в своё время было) полностью исчерпался как раз к началу 1953 года. Это всё лучше понимал Сталин, понимали окружающие, да и наверняка сам Хрущёв. Потому-то он и пустился во все тяжкие, потому он и стал одним из соучастников в убийстве Сталина, что понимал — как политик он кончился и отныне может находиться на вершинах власти в СССР, лишь интригуя и политиканствуя.

Он и начал интриговать — во своё шкурное спасение.

До науки ли, до культуры ли ему было? Одно время существуя как член сталинской большевистской «команды», Хрущёв с середины 50-х годов всё более превращался в мещанина во дворянстве.

Брежнев в этом смысле ушёл от Хрущёва недалеко — он тоже был чужд высоких движений души и никогда романтиком — в отличие от Берии — не был. Поэтому Брежнев и культура существовали в параллельных, непересекающихся, плоскостях.

Говорят, что Брежнев, даже будучи Генсеком, мог с увлечением «забивать козла» в домино.

Берию в такой ситуации я не могу представить себе даже на отдыхе. Как, впрочем, и Сталина.

Брежнев понимал, конечно, что без науки и культуры великой державе нельзя. Ну, что ж, он не препятствовал — развивайте и развивайтесь. Однако у Брежнева — в отличие от Берии — не было неподдельного вкуса к новому, к передовым рубежам знания, способного усиливать мощь страны и продвигать людей вперёд и вверх.

В том числе и поэтому, в силу человеческой бездарности Хрущёва и государственной неяркости Брежнева, Советский Союз после смерти Сталина и Берии начал развиваться так, как он развивался, — всё более вкривь и вкось, всё более вбок и вниз.

При Берии всё было бы, пожалуй, иначе — ярко, творчески, неуёмно, умно и человечно…

Управляющий делами Совета Министров СССР Помазнев в кляузной докладной записке на имя Маленкова и Хрущёва, поданной им после ареста Берии, упоминает и некую конфликтную ситуацию вокруг вопроса об эксплуатации здания МГУ. Мол, Берия тогда, подчёркивая, что вопрос не мелкий, заявил, что «это здание равно капиталам Дюпона и других американских миллиардеров».

В этой, походя оброненной, фразе Берии явно усматривается то чувство, которое хорошо выразил Маяковский:

Да, Берия был природносоветским человеком уже потому, что нигде, кроме великой страны социализма, где стоимость одного лишь высотного здания была равна состояниям миллиардеров, Берия не мог бы реализоваться как личность так полно.

Великий театральный режиссёр-новатор Станиславский призывал собратьев по творческому цеху любить театр в себе, а не себя в театре. Первое даже в театре случается далеко не всегда, а уж вне театра, а уж в сфере власти…

Берия же искренне, естественно, в силу личностных качеств любил не себя в СССР, а СССР в себе.

Он ведь был действительно великим менеджером, а великому менеджеру, кроме прочего, интересен сам процесс управления людьми и созидания новых общественных ценностей. Где, как не в СССР, для этого были безграничные возможности?