– Боже мой, - сказал полицейский. Он положил руку маленькой Энджеле на плечо и спросил священника:

– Арестуем ее, отец? Посадим в городскую тюрьму?

– Нет, - сказал Пэт. – Нет, нет, нет. Не сажайте ее в тюрьму. Она хотела согреть Младенца Иисуса. Лучше меня посадите в городскую тюрьму.

Бедный Пэт не понимал, что такое говорил, но от этого его мать и сама стала плакать.

– Ох, Пэт, - сказала она.
– Ох, Пэт. – В одной руке у нее был Младенец Иисус, но другой она притянула Пэта к своей юбке. – Ох, Пэт, ох, Пэт. Ты готов пойти в тюрьму вместо своей сестрички?

– Да. готов. Младенец Иисус хороший, и моя сестричка хорошая.

Что странно, теперь в декабрьской ночи мерцали слезинки на щеках у священника. Полицейский закашлял и повертел дубинкой.

Священник шагнул назад в церковь, прочистил горло и пригласил всех войти.

– Надо вернуть Младенца его бедной матери, - сказал он маленькой Энджеле.

Они прошли по центральному проходу и подошли к алтарной решетке. Священник взял Младенца Иисуса из рук матери маленькой Энджелы, передал Младенца маленькой Энджеле и подвел ее к яслям.

– Теперь можешь положить его обратно в ясли, - произнес он тихо и ласково.

– Но ему будет холодно, - сказала маленькая Энджела.

– Что ты, нет, - ответил отец Кри. – Когда все уходят, его мама, Пресвятая Дева, как следует его согревает.

– Это правда?

– Правда.

Когда она положила Младенца Иисуса обратно в ясли, он по-прежнему улыбался, открывая объятия всему свету.