– Ну чего тут? – спросил бригадир, когда его шайка-лейка ввалилась в комнату и подняла на ноги почтальоншу тетю Варю хорошей пивной отрыжкой.

– А вот… – хмуро показал в развороченный центр пола Никитин.

Бригадир, зевая, глянул в указанном ему направлении да так и остался стоять с открытым ртом.

У одного из рабочих затрясся в руках не подключенный к электричеству отбойный молоток.

– Приступайте! – сказал Турецкий.

Побледневшая бригада переглянулась и замотала головами:

– Не-е…

Но авторитет Никитина сыграл решающую роль:

– Никаких «не»! – цыкнул он на рабочих. И уже мягче произнес: – Я поговорю с вашим начальством. Внакладе не останетесь. Как за три смены получите.

Рабочие снова переглянулись и слегка порозовели.

– Плюс по бутылке! – добавил Никитин.

– Приступаем! – плюнул на руки бригадир и взялся за отбойный молоток.

Превозмогая боль, отдающуюся в горле при любом шевелении тела, Инга приподнялась на локтях и огляделась.

«Ну и где я теперь?» – подумала она.

Она лежала на диване в довольно чистой комнате, стены которой были оклеены веселенькими желтоватыми обоями, а на одной из них даже висела средних размеров чеканка с изображением восточной девушки в танцевальном наряде, кормящей с руки льва. У противоположной стены комнаты стоял стол, а над ним светлела пробивающимся снаружи солнечным светом плотная белая занавеска.

«Хорошо, хоть окно есть… – обрадовалась Инга и вдруг встрепенулась: – Так, может, я и сбежать смогу?!»

Стараясь не делать резких движений, она опустила ноги на пол и села. Голова сразу закружилась, и ей пришлось закрыть глаза и где-то в течение минуты дать телу привыкнуть к перемене положения. Потом она осторожно встала и тут же качнулась назад, однако успела выставить руку и оперлась на спинку дивана. Отдышавшись, она оттолкнулась от нее и сделала шаг к окну. На этот раз ее повело вперед, и только близость стола спасла Ингу от падения. Оперевшись на него ладонями, она снова передохнула, потом медленно подняла голову и посмотрела на занавеску. «Да… – адекватно оценила она свое состояние. – Убежать мне будет трудно…» Тем не менее Инга не отступила и, перевалившись через стол, дернула занавеску в сторону.

Ага! Получилось!

Свет полился в комнату, заставив ее сощуриться. Затем она подняла веки и…

Проклятье…

С внешней стороны окно закрывала толстая металлическая решетка.

Н– да… Отсюда тоже не сбежишь…

«Но зато! – со значением сказала себе Инга. – Зато – вот! Вот зато что!»

И она оглядела раскинувшийся за стеклом яблоневый садик. Деревья росли близко друг к другу, но именно возле окна они как-то пригибались в стороны, словно открывая дорогу солнечным лучам. От этого в комнате и было так светло. В отдалении Инга заметила довольно высокий забор из красного кирпича, местами, впрочем, осыпавшийся. Она повнимательней рассмотрела садик и пришла к выводу, что за ним, судя по всему, уже давно никто не следит: все заросло высокой травой, и тут и там валялись опавшие ветки, а вдали ржавел перевернутый мангал.

«Дача, что ли?…» – предположила Инга.

Вдруг за ее спиной открылась дверь. Она тяжело обернулась и увидела Витю, который подался всем корпусом из дверного проема, оставив позади себя раскинутые в стороны руки, и удерживался таким образом, чтобы не шлепнуться.

– Сейчас пойдем мыться! – сказал он.

Ни фига себе. Это что-то новое. Инга даже подумала, что ослышалась. Но Витя повторил:

– Мыться, я говорю, сейчас пойдем! – Тут он расплылся в улыбке, показавшейся Инге до невозможности гадкой.

Та– ак…

Вообще– то, по ее меркам, она не принимала ванну уже целую вечность и постоянно страдала по этому поводу, но сейчас… Он что, собирается мыться вместе с ней?
– Инга пристально посмотрела на мучителя. – Ну точно – собирается! Вон глазки-то как блестят!

И тогда, превозмогая боль в горле, она сказала:

– Нет!

А Витя растянул рот еще шире и сладострастно мотнул головой:

– Да!

Это был какой-то кошмар.

Рабочие раздолбили пол, и стало ясно, что трупы лежат по всей поверхности подвала.

Естественно, очень скоро находиться в помещении без масок стало просто невозможно. Да и в масках люди постоянно шастали на двор, кто отдышаться, а кто, перегнувшись пополам, выплеснуть на траву содержимое желудка.

Постепенно отбойные молотки были отложены в сторону и в ход снова пошли ломы. Понаехала куча труповозок, и скоро посеревших то ли от бетонной пыли, то ли от ужаса рабочих сменили привычные ко всему санитары морга. То есть это они считали себя ко всему привычными. А на самом деле и у них случались внезапные колебания поджилок при виде того, что натворил тут Витя Корнев. Один из санитаров даже сказал: