От злости человек на многое готов. Вот и Вася придумал, что проверять документы только при входе в зону – неинтересно. Он сговорился с ефрейтором Василенко, они пошли к начальнику и потребовали:

– А пусть им в зоне отметку делают, чтобы мы могли проконтролировать.

На том порешили. Начальник ведь тоже хотел выслужиться.

На следующий же день на КПП было столпотворение. Потому что, как это у нас водится, о нововведениях знали все, кроме тех, кого оно непосредственно касалось.

Вот уж Вася тут душу отвел. Честно говоря, ему даже жалко стало этих борзописцев. Уж как они Васю уговаривали, как грозили, как орали, даже плакал кое-кто.

– Возвращайтесь в зону и ставьте отметки, – твердил Вася. – Не выпущу.

Ефрейтор Василенко, правда, эту Васину принципиальность понял по-своему. Он отзывал в сторонку кое-кого из журналистов и говорил:

– Чего-то у нас шлагбаум не поднимается, смазать бы надо.

Журналисты оказались людьми понятливыми, и в ефрейторский карман стали опускаться купюры разных стран и разных достоинств. А ефрейтор в широте душевной пропускал всех.

Вся беда, что он-то пропускал, а Вася Симонов – ни в какую. Вот такой принципиальный.

Ну, понятно, скандал начался грандиозный.

– Ты че, охренел, Симыч?! – орал ефрейтор. – Я сказал – пропустить!

– Стой, ни с места! Стрелять буду! – спокойно отвечал Вася.

– Да я с них бабки слупил, – процедил Васе подлетевший Василенко. – Теперь неудобно.

– Ты слупил, ты и возвращай, – не моргнул глазом Вася.

Ну не гад?

Василенко уже готов был исколошматить зарвавшегося «черпака», но вовремя вспомнил об успехах Васи в боевой подготовке и отступил. Как теперь было отдавать деньги людям? Он же не помнил, кто сколько внес!

Словом, позор на седую «дедовскую» голову.

Так бы и остались «дед» Василенко и досрочный «черпак» Симонов вечными врагами, но вечного нет ничего.

На следующий день к вечеру уже все журналисты были с отметками в пропусках. И Вася уже придумывал новую гадость.

А к ночи вдруг появилась та самая знаменитая журналистка со своей командой.

– Что, знакомых ищешь? – улыбнулась журналистка. – Обожаю бюрократов.

Вася проверил документы и пропустил журналистку, подумав, что не такие уж они сволочи, эти борзописцы.

Но тут что-то стало медленно проворачиваться в его голове, и он вдруг сообразил, что повода для такой уж любви журналистке не давал. И потом – как можно искать знакомых в пропуске.

Вася обернулся – журналистка со своей командой уже пропадала в темноте.

– Стой! – сказал Вася неуверенно.

Журналистка тут же остановилась.

– Что, Васенька? – спросила она неожиданно.

– Стой, – повторил Вася. – Предъявите документы.

– Ты че, Васек? – выкатил глаза ефрейтор. – Ты ж только что…

Договорить ефрейтор не успел. Пуля прошила ему шею, а Вася, падая вместе с мертвым «дедом» на землю, искупался в горячей ефрейторской крови.

Симонов успел пустить очередь в метнувшегося к кустам оператора, увидел, что сама журналистка бежит к Васе, закрывая голову руками.

И тут же град пуль выбил из земли вокруг Симонова целую завесу пыли.

В этой завесе он и перекатился в сторону.

Он не стрелял. Он внимательно высматривал огоньки ствольных выхлопов и насчитал их три.

Значит, оператора, или кто он там, Вася таки завалил.

Журналистка тихо скулила где-то в стороне – значит, жива.

Вася шмальнул в ближайший огонек – тот погас. Но теперь пули из двух других стволов снова ложились вокруг.

Во второй огонек Вася швырнул гранату.

Короткий, захлебывающийся крик и – тишина.

И тишина.

Третий огонек не светился. Там была какая-то опытная сволочь. Она давала Васе возможность выдать себя.

Еще недели две назад Вася стал бы палить без разбору по кустам, но теперь, нахлебавшись служебной несправедливости по самое не могу, он был спокоен и расчетлив. Он тоже ждал.

Журналистка снова заскулила. Теперь более оптимистично.

«Только бы не высовывалась, – подумал Вася. – Снесут прическу-то».

Журналистка словно услышала его. Только с точностью до наоборот. Она как раз и вылезла из укрытия.

Васе ничего не оставалось делать, как начать именно палить во все стороны по кустам.

И тут же пуля долбанула его в плечо.

«Здорово, – про себя отметил Вася, – профессионально. Снайпер».

Автомат пришлось переложить в другую руку. Так Вася еще никогда в жизни не стрелял.