С большим трудом ему удалось заставить Славу выпить молока и съесть немного каши. Подкрепившись, Костя опять отправился в дом. Нужно запастись провизией, взять кое-что из одежды: кто знает, где и как придется им жить!

На этот раз Костя вернулся, волоча за собой мешок, в котором были одеяла, Славин свитер, кожаное пальто доктора Шумилина, чугунок и отдельно завернутые в бумагу масло, сыр, колбаса, обнаруженные Костей в буфете. Только хлеба не было. Вместо него Костя прихватил немного муки.

Мешок оказался тяжелым. Костя еле дотащил его. Зато все было готово — можно собираться в дорогу. Уже стемнело, и Костя не желал терять ни одной минуты. Но опять вышла история со Славой. Ему захотелось попрощаться с родным домом. Как ни отговаривал его Костя, опасавшийся появления немцев, Слава не послушался, ушел в дом и не возвращался так долго, что Косте пришлось бежать за ним. Он нашел товарища в столовой с альбомом семейных фотографий в руках. Услышав шаги, Слава поспешно сунул несколько фотографий под курточку и пошел за Костей.

В доме было темно, они двигались ощупью. Это напомнило Косте, что у них нет спичек. Без спичек нельзя отправляться. Но как искать в чужом доме спички, да еще в темноте? А Слава молчит и молчит. К счастью, на кухне Костя сразу нащупал початый коробок. Он бережно пересчитал спички, половину, как полагается, завернул в бумажку и спрятал отдельно, а коробок с остальными спичками сунул в карман. Теперь все в порядке. В путь!

Костя вышел из дома, ни на шаг не отпуская от себя Славу. Когда они приближались к берегу, Костя услышал шуршание гальки и чьи-то шаги. Он так и прирос к месту.

— Ложись! — шепнул Костя Славе и прижался к земле.

Но Слава, не слушая, продолжал идти прямо к лодке. Костя не знал, что делать. Если это фашисты — они пропали.

Что же, бросить товарища? Он поднялся и последовал за Славой, выхватив из кармана нож. Будь что будет — живой он им не дастся! Сердце его билось так громко, что трудно стало дышать.

— Эге, вон вы где! — раздался негромкий голос.

Перед Костей возник в темноте человек. Это был Семенцов.

— Сдрейфили, а? И уж ругали меня на все корки. Верно?

Костя не в силах был говорить. Он схватил Семенцова за руку, прижался к нему.

— Значит, не знаешь ты моряка, — продолжал Семенцов. — Помрет, а не подведет. Вот как по-нашему!

— А это что? — спросил Семенцов, заметив, что Костя пытается спрятать что-то в карман. — Эге, нож! Да ты, никак, на меня с ножом полез, за немца принял? Вон ты какой! — Семенцов нагнулся, заглянул Косте в лицо. — Ладно… вы тут, я вижу, тоже не зевали. Пошевеливайся!

Семенцов уже отвязывал лодку. Костя еще не успел опомниться от радости встречи, а лодка отвалила, и берег исчез в темноте. Уключины весел Костя предусмотрительно обернул тряпками, которыми запасся на кухне, за что Семенцов похвалил его. Мрак окружал лодку со всех сторон, лишь позади дрожало бледное зарево, но и оно слабело, удалялось.

Пока не вышли в открытое море, Семенцов не произнес ни слова. Молчал и Костя, хотя ему не терпелось узнать, где был Семенцов, что делал и почему задержался. А где Теляковский, Аносов и другие люди, находившиеся вчера в горсовете?

В открытом море ветер посвежел. Семенцов решил поставить парус. Под парусом лодка пошла ходче, так что вода закипела, забурлила под кормой и брызги полетели в лицо.

— Удираем, выходит, от Гитлера, — сказал Семенцов, пересаживаясь на руль. — Ну, и он, дай срок, от нас удирать будет… еще шибче. Только не дрейфь, орлы! Твоего дружка как звать? — обернулся он к Косте. — Слава? Слушай, Слава, то не слава — нос вешать!

Ветер свежел. На волнах вскипали барашки. Лодка зарывалась носом, кренилась и подскакивала. Самодельная мачта скрипела. Костя с опаской посматривал на нее.

Однако Семенцов правил уверенно, и лодка шла все быстрее, легко взлетая с волны на волну.

Костя пытался определить, куда они идут. Сколько ни всматривался, он ничего не мог разобрать. Лишь когда вдали послышался знакомый грохот бурунов, он понял, что лодка уже миновала мыс Хамелеон и приближается к устью Казанки.

Этим самым путем Костя и Слава шли здесь дней десять назад. Как давно это было! Сейчас Косте даже трудно было представить себе, что это действительно было. Он посмотрел на Славу, который сидел не шевелясь. Косте стало так жаль его и себя, так жаль всего, что было и уже не вернется… Он вздохнул, нерешительно спросил Семенцова: