Утром, при раздаче завтрака, Хмырю новый уже контролер сказал, что следователь Платонов будет во второй половине дня и ему уже передано требование заключенного. Хмырь лишь вздохнул, не ощущая от своей настойчивости ни малейшей радости…

– Садитесь, Греков, – сказал Платонов. – Мне передали, что у вас есть что сказать наконец следствию. Это так?

Хмырь кивнул.

– Нет уж, давайте будем говорить, – возразил следователь. – Я веду протокол допроса. Но прежде чем вы подробно расскажете мне о своем желании сотрудничать со следствием, я хочу спросить вас об одном человеке. Скажите, Греков, как давно вы знакомы с Василием Егоровичем Карасевым?

Хмырь молчал. Появление фигуры Васьки Карася было ему непонятным. В деле с фраером тот не участвовал. Был таким же братком, как и сам Семен. Чего еще было о нем известно Хмырю? Особенно в такой среде, в которой никто не любил рассказывать о своих подвигах, предпочитая, чтобы все эти «знания» оставались лишь у бригадира. Нет, знал Хмырь, что был Карась дезертиром, что срок мотал за побег с оружием. Вот, пожалуй, и все. Группы для проведения всякого рода операций, когда не было нужды поднимать всю бригаду, складывались как бы сами по себе. И усиливались из других групп лишь после серьезных потерь – разборок там с другими группировками, да хоть и с теми же подольскими, хотя как раз с ними предпочитали решать дела на мирных стрелках. Тем не менее всякое бывает. А вот про Карася?… Говорят, стреляет парень классно. Чего еще?… Непонятен был вопрос следователя.

– Судя по тому, что ваше молчание затягивается, – сказал Платонов, – вы не совсем готовы сотрудничать с нами? Что – вопрос показался очень сложным? Вы разве не знаете Карасева?

– Да знать-то я его знаю, – сказал наконец Хмырь, – да только как? Он мне – не дружбан. Знакомы – и все.

– Знакомы – это хорошо, – кивнул следователь, записывая в протокол. – А он обычно чьи задания выполняет? Синего? Или кого-то другого?

Хмырь даже сжался: о Синем он не мог проговориться. Откуда следак знает про Синего? Заложить Леху – это, считай, самому себе подписать приговор!

– Да вы не стесняйтесь говорить правду, Греков, – спокойно продолжил Платонов. – Всем нам давно и точно известно, что вашей щербинской бригадой, по существу, руководит Алексей Евгеньевич Грызлов, он же Леха Синий. И вся его биография вот тут, – следователь ткнул указательным пальцем в пухлую папку, лежащую сбоку. – Не сомневайтесь, вся, включая имена давно уже бывших его родителей и отпечатки пальцев. Ваши у нас тоже, кстати, имеются. Так что, говорите, с Карасем?

Вот же настырный следак! Хмырю бы про свое, а тот с Карасем, будто он ему дорожку перебежал, пристает…

– Ну знаю я его, – пробубнил неохотно Хмырь, – сказал же… А чего у него с Синим? – Он безразлично пожал плечами.

– Но он выполняет задания бригадира?

– Ха! – с иронией качнул головой Хмырь. – А кто он такой, когда приказывают! – И замолчал, чувствуя, что невольно сболтнул лишнее. – Я вот вспомнил про одного. Только он – не из наших.

– Ну что ж, давайте поговорим о том, про кого вам удалось наконец вспомнить. Назовите его. Кто он, чем занимается, какое имеет отношение к вашему делу?

– Кирюха его зовут. А вообще – Игорь. Он «личкой» у того фраера, Силина то есть, работал. И заодно бабу его трахал! – последнее сказал даже со злостью.

– И какое отношение, повторяю, имеет этот Игорь к убийству Силина?

– Так он его и… уделал.

– В Каменке?

– А где ж еще!

– Вот как! Значит, он был там с вами, Греков?

Да что ж это за язык-то такой?! Хочешь сказать одно, а делаешь только самому себе хуже! Но тут же родилась и новая мысль.

– Ну был он. Как бы за старшего. А кто велел, я не знаю. Он говорил: надо отвезти одного фраера подальше, он знает куда, для серьезного базара. Помочь надо. Поехали. Он его, Силина, значит, вывел из дома, посадил в машину. Я в другой сидел. На даче они ушли в дом, чего говорили, не слышал. Потом выходит один, шубу фраера на себя надел, шапку. «Поехали обратно, – говорит.
– Я за ним сам потом вернусь, пускай отдыхает». Ну мы и поехали обратно.

– Куда?

– А в Подольск. Там у Кирюхи своя машина стояла. «Девятка» красная. Сел и уехал.

– И все? А оплата услуг?

– Дал «штуку» баксов, – неохотно как бы сознался Хмырь. – На всех.

– И сколько же вас, щербинских, было в двух машинах?

Хмырь даже вспотел. Опять прокололся! Выходит, надо называть своих. И он решил «вспомнить» Бабона – водилу.

– Да вдвоем и были…

– Это и в «мерседесе» и джипе? – удивился следователь. – А зачем же столько шума? Вот сторожа показали, – он нашел соответствующую страницу протокола, – что в «мерседесе» сидели четверо. То есть получается, вы все, включая Силина, его телохранителя, вас и вашего напарника, ехали в «мерседесе». Ничего не понимаю, этот джип, что же, сам по себе ехал? И без водителя, и без охраны? Если вы сейчас скажете, что в джипе ехали люди Игоря, то на кой черт тогда вы ему понадобились? Нестыковка, Греков. Думайте лучше.

Окончательно сам себя запутал Хмырь и разозлился. Но вовремя успел подумать, что в данный момент собственная задница дороже остальных.

– Еще двое наших ехали в джипе. Мы потом в него и пересели. А «мерседес»…

– Напомню. Вы только что сказали, что Кирюха уехал в своей красной «девятке». Куда же девался после вашей операции силинский «мерседес»?

– Не знаю. Мы его в Подольске оставили. Возле «Зингера».

– А этот ваш Игорь, он знаком с Алексеем Грызловым?

Грызлов для Хмыря был запретной темой.