Для их же блага действительно было лучше так считать. Потому что это место оказалось куда важнее дворца. Дворец и самый город были построены именно здесь потому, что в недрах земли существовал зал с кругом отполированного камня посередине.

Альтемир, не открывая глаз, двинулся к центру круга, скорее всего даже не осознавая, что делает. Эльфийский чародей удовлетворенно кивнул и окутал паладина дополнительной защитой, потому что старшие маги, увидев приближающегося к ним человека, не пожелали больше оставаться в стороне.

Ничего этого он не почувствовал, занятый куда более важным видением: все ярче и ярче перед его мысленным взором начали проступать громадные весы, помещенные в океан мрака. Чаши, безукоризненно уравновешенные, на вид были неотличимы друг от друга, на каждой лежала идеально ровная горка серого песка. Несколько биений сердца Альтемир пытался понять, что это такое. Потом он внезапно осознал, что сей четкий образ не был рожден в его голове, а появился снаружи. И тогда, не обращаясь ни к кому конкретно, но веря, что его услышат, он закричал:

— Как мне спасти людей?

Мгновение тишины сменилось ответом. Крохотная, почти неразличимая под могучими слоями темноты искорка, падая неправдоподобно медленно, устремилась к одной из чаш. Коснулась вершины песчаной горки, и в тот же миг Альтемира едва не ослепил потрясающе яркий, после долгого мрака, свет. Его спасло лишь то, что он смотрел не глазами.

Груз, лежащий на чаше, стремительно перерождался, будто кто-то стягивал с него покрывало. Это уже был не песок, нет, судя по сиянию, это были бриллианты чистой воды, и небольшая искорка, провалившаяся в основание горки, превращала их в звездный сонм. Коромысло весов, медленно накренившись в сторону сияющей чаши, соскочило с крепления и устремилось вниз, почти сразу утонув в густой тьме, а сияющие песчинки живым роем устремились вверх, танцуя и пытаясь обрести какой-то образ.

Альтемир, не в силах более выносить слепящего света, открыл глаза, и видение, словно сдунутое ветром, исчезло. Черные маги, замерев, таращились на него, как на невидаль, и было действительно интересно, что же может заставить таксмотреть людей, наглядевшихся и на демонов, и на восставших мертвецов.

И вдруг земля содрогнулась. Если даже первосвященник Хешель, паривший в небесах, был потрясен звуком и дрожью громадного здания, то здесь, в подземном зале, рождавшем всю эту дрожь, казалось, будто разверзается бездна. И в некотором роде так оно и было.

Молочно-белое свечение, ринувшись из-под пола, затопило все вокруг на одно мгновение, а потом столь же стремительно ввинтилось в потолок, уходя наверх. В зале одним махом стало на порядок темнее — черные маги, что поддерживали волшебные огоньки, упокоились навеки. Трудно было сказать, где они вообще были, их размело в мелкую, невесомую пыль вместе с посохами, одеждой, цепями и адскими псами. Тонкие лица эльфов, почувствовавших мерзко скрипящий на зубах порошок, начали кривиться.

Но паладину было не до того. Его внутренний взор, захваченный рвущимся вверх сияющим вихрем, проносился сквозь многочисленные ярусы и этажи со стенами из дикого камня, затем с гладкими панелями верхних коридоров, и наконец миновал купол. Альтемиру открылась вся панорама битвы в небесах, и бестий по-прежнему было куда больше. Город горел, тракты в нескольких местах были разрушены, и защитников осталось уже слишком мало, чтобы послать летучим тварям достойный ответ. Хешель, оседлавший Солнечную птицу, и бестии, сидящие на спине у ошарашенного дракона, — все изумленно смотрели на то, что вырвалось из недр дворца.

«Кто твои враги?» — спросил голос в голове у паладина.

Человек даже не успел оформить свою мысль в слова. В небе над Мирбургом полыхнуло, разгораясь, второе солнце, которое не могли смутить ни грозовые тучи, ни ночь, ни мрачное зарево горящих домов. А затем с облегченным вздохом, словно потягиваясь после долгого сна, огненный шар сбросил верхнюю оболочку, по небу раскатилась световая волна, оставляя на нижней стороне облаков долгие перламутровые отблески и переливы, — и все стихло. Во всем городе не осталось ни одного целого окна, не выдержали даже испытанные и надежные бычьи пузыри в бедняцких кварталах. Но это было простым побочным эффектом потрясающего по силе удара.

Весь воздушный флот бестий исчез, как мелкий песок, и именно этим песком он сейчас осыпался на город, который еще не успел поверить в свое спасение.

Помещение верховной канцелярии чудом уцелело во время сражения, однако лишилось декоративных витражей. Впрочем, жизнь во дворце действительно не замирала ни на секунду, служки уже успели убрать все осколки и сменить иссеченные занавеси, оставив пустые, но хотя бы аккуратные оконные рамы. В какой-то мере это было даже лучше — после схватки в подвалах Альтемиру и Диомиру как никогда хотелось глотнуть свежего ночного воздуха.

Эти двое появились здесь по поручению посланника, который лично сопроводил их по всем лестницам и коридорам, впустил в помещение канцелярии и плотно прикрыл дверь.

Со стула рядом с громадным столом-картой навстречу вошедшим без особой спешки поднялся человек преклонных лет в пурпурной длиннополой мантии, с аккуратной седой бородой и массивной золотой цепью на шее. Но было в этом старике кое-что еще, заставившее паладина и священника поспешно согнуться в поклонах и синхронно выдать: