Каждый, внимая этим словам, чувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Командиры шестого и седьмого полков слаженно бухнули кулаками по кирасам:

— Мы с вами, курфюрст!

Альтемир, гораздо более сдержанный, чем обычно, красноречиво положил руку на рукоять меча и с достоинством наклонил голову. Магистр Долтара с всегдашней невозмутимостью чародеев изъявил готовность выполнять приказы градоправителя. Курфюрст, встретив ожидаемую, но все равно окрыляющую поддержку, мрачно улыбнулся:

— Я не сомневался в вас, доблестные кэры. Империя по праву может гордиться такими сыновьями. И теперь нам надо составить план сражения так, чтобы принести наибольшую пользу нашей Родине и нанести как можно больше вреда нашим врагам!

— Право, мне вовсе не хочется разрушать ваш героический настрой, доблестные кэры.

Эти слова были произнесены негромко, но услышаны всеми. И произвели, естественно, эффект ведра воды, вылитого в жарко разгоревшийся костер. Все присутствующие, пока еще только с недоумением, уставились на Диомира, который вышел из-за спины паладина и неторопливо пошел вокруг стола, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. Священник выдержал паузу ровно настолько, чтобы не дать недоумению смениться яростью, окончательно и бесповоротно, и продолжил:

— Мне действительно жаль разрушать ваши стремления. Вы воистину герои своей страны, я говорю это безо всякой иронии. — Начальник замковой стражи, присутствующий в зале и доселе незаметно стоявший у стены, вопросительно взглянул на курфюрста, но тот сделал рукой знак обождать, решив дослушать до конца. — Но мне было бы гораздо более жаль, если бы вы воплотили свои планы в жизнь. И все погибли бы, воистину героически, но совершенно бессмысленно. Ведь есть и другой вариант.

— Какой? — подчеркнуто ровным голосом осведомился курфюрст.

— Чудо, — сказал Диомир самым простым голосом и даже слегка развел руками. — Но весь вопрос в том, согласны ли вы будете его принять? Даже не столько вы… меня интересует здесь лишь один человек. Альтемир, мальчик мой! — Паладин посмотрел прямо на священника спокойным, ничего не выражающим взглядом. Он всегда так выглядел, когда раздумывал над судьбами других людей, например, планировал ход грядущей битвы. В таком состоянии все его эмоции пропадали, компенсируясь холодным и чистым разумом. — Так вот, примешь ли ты чудо, если оно произойдет не из дланей Бога-Солнца?

Альтемир улыбнулся краем рта, однако его глаза остались холодными:

— Я уже пошел против Церкви, когда покинул Остер. Что мне предложат теперь? Пойти против Империи? Продать свою душу демонам ради спасения других?

— Нет, — Диомир улыбнулся в ответ точно так же, одними губами. — Хотя, не сомневаюсь, ты бы согласился. Ответ гораздо ближе, чем ты думаешь. Ну, каков он?

— Разумеется, приму.

— Чудесно. А вот и мой ответ. Чудеса — это по ведомству магов.

Диомир, отлично понимая, что к малейшим его движениям приковано внимание всех присутствующих, без особой спешки взялся тремя пальцами за золотой перстень со знаком Солнца, обозначающий его сан священника, и повернул его. Однако вряд ли простое движение смогло бы заставить золото поменять цвет, обратившись сталью. И уж тем более на перстне не смог бы появиться камень.

Бриллиант чистой воды.

Империя знала лишь одного человека, имеющего право носить такое кольцо.

Лицо, некогда принадлежащее Диомиру, осталось прежним, почти. Аккуратно подстриженная седая борода, короткие волосы, сеть мелких морщин. По-настоящему изменились только глаза, теперь они были зеленые. И с вертикальным зрачком.

— Я явился в час угрозы, нависшей над моей Родиной, — произнес Радимир Оцелот.

Альтемир, сжав зубы до скрипа, почувствовал, что его собственная вселенная рушится, разламываясь на куски.

Великий маг, обернувшись через плечо, сообщил магистру Долтара:

— Передай всем чародеям сигнал рассредоточиться по внешнему кольцу стен через равные промежутки. — Затем, обернувшись к командирам, поинтересовался: — Желаете присутствовать?

— Разумеется, — за всех ответил курфюрст как единственный сохранивший дар речи. Даже у старшего городского мага, уж на что волшебники славятся своей невозмутимостью, глаза до сих пор были практически идеально круглой формы. О простых же солдатах и даже кэрах и говорить не приходилось, а паладин был как никогда глубоко погружен в себя, пытаясь удержать в тисках воли рвущееся в омут безумия сознание.

Оцелот, недолго думая, перенес себя и четырех военачальников на крышу замка, под грозовое небо. Мгновением позже там появился магистр, с ходу сообщивший о том, что приказание главы Гильдии выполнено.

— Прекрасно. Тогда передай им следующее: пусть создадут и держат щит вокруг всего города. Долго им работать не придется, так что пусть постараются. Назначение — антимагия, размеры и плотность — примерно вот такие. — Глаза магистра чуть приоткрылись, когда Радимир передал в его голову подробности будущего заклинания. — Вам придется держать побочные эффекты от моих чар, чтобы они не обрушились на город. Начинайте немедленно, вы как раз успеете.