«Рад тебя видеть, шаман… бестий?»

Мурен поморщился, но потом снисходительно ответил:

«И я рад тебя видеть, маг грряу».

В других условиях Радимир бы обязательно поинтересовался, что означает это странное слово, однако благодаря своему заклинанию он получил от собеседника исчерпывающий образ, соответствующий понятию «грряу». Образ впечатлял настолько, что чародей приподнял брови, изображая удивление, и уважительно хмыкнул, отдавая дань фантазии степняков. Шаман ухмыльнулся:

«У нас с вами была долгая и сложная история, можно было бы и не такое придумать».

«Это верно. Кстати, я мог бы добавить, что рад видеть тебя во плоти, но это, похоже, не совсем так».

«Да ты наблюдателен. Наверное, не самый плохой маг у себя на родине. — Шаману витиеватая беседа давалась нелегко, но он явно старался овладеть умением острить в разговоре. — Дело в том, что я участвовал в исполнении своей части Пророчества, так сказать, лично».

«Не слишком успешно, я гляжу?»

«Почему это? Дитя моей Песни, как видишь, сидит здесь, в целости и сохранности, и скоро, не сомневаюсь, кинется в качестве приветствия бить морду твоему».

«Однако у вас освободился зверь. Да и ты сам при этом, похоже, погиб».

«Пусть тебя не смущает мой облик, — величественно заметил шаман, — я был говорящим с духами предков. Теперь же я вестник их воли, а для них не велик труд воплотить меня в таком образе. А то, что нашу Степь осквернит своим присутствием зверь, было предсказано».

«Поразительно, не ожидал. — Радимир либо призвал весь свой актерский талант и крайне натурально изобразил удивление, либо и впрямь был поражен до глубины души. — Никогда бы не подумал, что Песнь может говорить о поражении, причем за многие века до того, как все случится».

«Приятно пообщаться с пророком — он не спросит, почему это я ничего не сделал, чтобы все предотвратить».

«Потому что не мог. А ты видел предводителя?»

«Самого главного? Как тебя сейчас — пока он меня не прикончил. Человек, я был верховным шаманом, духи предков помогали мне больше, чем кому бы то ни было из моего рода. И вся моя сила дала мне возможность лишь ощутить его мощь. Ни в коей мере не противостоять. У тебя тоже нет шансов. Я говорю это не потому, что ты из рода наших древних врагов или мой собственный враг. Наоборот, я говорю это в знак дружбы, желая предупредить».

«Все в порядке, — произнес Оцелот успокоительным тоном, — я отлично знаю пределы своей силы. И о том, на что способен этот Мастер, меня предупреждал один из его подручных за мгновение до того, как я с ним разобрался. И вот что я тебе скажу, степной кирсс: если я не осилю этого главаря в одиночку, не осилит никто. Тебе еще представится случай побывать в разных уголках нашего мира, узнать много нового и понять — я знаю, о чем говорю. И именно поэтому я настаиваю: нам надо объединиться. Всем, не только людям и степным жителям».

Все это шаман и маг успели обсудить в тот краткий промежуток времени, который потребовался Альтемиру, чтобы оглядеться, и Ширшу, чтобы заметить присутствие человека и загореться желанием поточить об него когти.

Паладин уже сталкивался с привидениями (раньше он устраивал с ними молодецкие схватки с обязательным изгнанием в финале), а потому не был так уж удивлен видом просвечивающего насквозь кирсса. А вот другая бестия, куда более материальная, злобная и явно удивленная неожиданным появлением людей, стала для него неприятным сюрпризом. Особенно неприятным стал тот факт, что вождь уже красиво распластался в охотничьем прыжке.

Едва успевший вытащить меч Альтемир и Ширш с верным костяным копьем наготове кубарем покатились по земляному полу. Противники подобрались под стать — кирсс был гораздо быстрее обычного человека, а прошедший специальные тренировки паладин обычным человеком никак не являлся. Оцелот, подперев подбородок рукой, подумал:

«Интересно, им обязательно это делать?»

«Пусть мальчики поздороваются, тебе жалко, что ли? — Мурен благодушно махнул призрачной лапой. — Молодые, кровь горячая… В любом случае небольшая разминка им не повредит. Заодно узнают друг друга получше. Ты же настаивал на том, чтобы их познакомить. Отличное начало для крепкой дружбы, по-моему».

Паладин и вождь как раз сообразили, что в рукопашной толку от оружия мало, и, ухватив каждый другого покрепче, с энтузиазмом мутузили друг друга локтями и коленями.

Радимир, почесав за ухом, с улыбкой согласился:

«Уверен, они отлично поладят».

Ширш в это время как раз изловчился и попытался если не ткнуть противника копьем, то хотя бы врезать ему по лбу древком. Результат оказался прямо противоположным — от удара паладин увернулся, но успел заметить, как перед его лицом мелькнула очень узнаваемая черная цепь грубой работы. Все его подозрения нашли явное и неопровержимое подтверждение. Альтемир, взъярившись вне всяких пределов, одним рывком скинул с себя кирсса, опрокинул его на пол и, придавив сверху, принялся душить. А заодно впервые с момента своего появления в шатре вспомнил про Радимира.