– Это тест? Мною, как адвокатом, заинтересовался тайный союз феминисток?

– Это был риторический вопрос. – Она устроилась поудобнее, и я почувствовал, что в ней определенно что-то есть. – А Вуд – жалкий импотент. Как-то затащил меня в отель «Рояль», в президентский номер, представляете?

– Нет.

– И правильно. Бросал, мерзавец, к моим ногам вид Манхэттена на закате с сорок первого этажа. – Она расхохоталась. Сперва это выглядело абсолютно ненатурально, но через несколько секунд тело ее забилось в конвульсиях, а по щекам потекли самые настоящие слезы. – Потом так обстоятельно извинялся. – Она прыснула еще сильнее, и я схватил ее за плечи, иначе она грохнулась бы на пол. – Самое смешное! Я случайно подслушала, он сегодня приглашал какую-то мисс Софи в тот же самый номер.

Она сорвалась и убежала в соседнюю комнату. Я слышал, как она с кем-то говорит по телефону, но слов разобрать не смог. Вернулась, отрывисто спросила:

– Здесь есть какая-нибудь площадка поблизости?

– Баскетбольная, за домом… – ответил я, ничего не понимая.

– Идем!

Мы все втроем вышли на улицу. Надо заметить, что Марина сохраняла полное спокойствие и понимание ситуации. На всякий случай я прихватил с собой непочатую бутылку, чтобы напоить Наташу, если она станет слишком невыносимой.

Я чуть не упал.

На баскетбольную площадку приземлился вертолет. Изнутри он напоминал лимузин: кабина пилота отделена от пассажиров поднимающимся стеклом, общаться можно было через переговорное устройство. Но общаться не пришлось: Наташа распорядилась обо всем заранее. Мы подлетели к отелю «Рояль», пилот направил прожектор в окно президентского номера. Я отчетливо рассмотрел парочку: женщина после секундного шока с головой ушла под простыню, а мужчина в оцепенении уставился в нашу сторону, прикрыв глаза ладонью. Наташа, распахнув дверцу и рискуя выпасть с высоты сорок первого этажа, закричала в мегафон:

– Мистер Вуд! Номер окружен! Сопротивление бесполезно! Вылезайте из-под простыни и подойдите к окну с поднятыми руками! – Она отбросила мегафон и повернулась к нам с Мариной, возбужденно указывая пальцем: – Смотрите! Он обделался! Ха-ха-ха. Обделался! – Потом она набросилась на меня, судорожно пытаясь стащить с меня брюки. – Фима! Давай им покажем, как это делается в Одессе!

Справившись с моими брюками и в мгновение ока расставшись с собственными одеждами, она прыгнула мне на колени и принялась гарцевать, сопровождая свою скачку победными выкриками.

Марина скомандовала пилоту:

– Уходим! Покажи высший пилотаж!

Она тоже сбросила с себя все и, пристроившись к Наташе сзади, начала ласкать ей спину, плечи и грудь. В результате Наташи хватило ненадолго: она несколько раз натужно простонала и повалилась на соседнее сиденье совершенно обессиленная, как будто секунду назад добежала до финиша марафонской дистанции. Марина тут же заняла ее место. В этот момент пилот исполнил полученное от Марины указание и заложил такой вираж, что, будь я занят чем-то другим, все содержимое моего организма немедленно перекочевало бы на пол салона.

– Послезавтра я уезжаю в командировку в Венгрию и Польшу, – сказала Марина, аккуратно съехав на кучу одежды и стирая руками пот с груди, – как назло, с Марком Вудом. – Она нащупала в моих вещах бутылку виски и вылила несколько капель на кровоточащую ссадину на плече: видимо, она слишком импульсивно снимала бюстгальтер.

Наташа отобрала бутылку и, сделав несколько больших глотков, поспешила ее успокоить:

– Не переживай, я не дам Фиме скучать. Клянусь моей треуголкой! – Она приоткрыла дверцу, швырнула бутылку в Гудзон и, подождав секунд десять, крикнула вниз через мегафон: – По-обереги-и-ись!"

– Итого! – рявкнул Черный Биллу, захлопывая блокнот. – Леди и джентльмены. Кстати, леди и джентльмены, анекдот вашему вниманию. "Сержант выдает солдатское жалованье. Выкрикивает фамилии. «Смит!» – «Я!!!» – «Получи, распишись!» – «Вессон!» – «Я!!!» – «Получи, распишись!» – «Джексон!» – «Я!!!» – «Получи, распишись!» – «Hифигаcебефамилия!» – «Я!!!» – «Получи, распишись!» – «Итого!» – "…" – «Итого!» – "…" – «Куда он делся?… Вот пpидypок!… Больше всех ведь получает!»

Черный раскланялся воображаемым слушателям.

– Благодарю, благодарю… Что?! Кто тут обвиняет меня в плагиате?! Как старый анекдот?! Ну действительно немолодой… Итак, на чем мы остановились? А! Итого! Итого, перед нами классический пример записок закомплексованного сексуального маньяка, жертвы полового террора и вообще полного, мать его, придурка-графомана. Литературной ценности эти мемуары не имеют. Тем более они, безусловно, не нужны лицам, запачканным банковским скандалом, и их преследователям. А посему историческое место им в мусорном баке. Желаете возразить? Может быть, мои доводы кажутся вам неубедительными? Хорошо! Последний аргумент: сейчас мы позвоним этой вот Наташе Пушкиной и предложим ей самой утилизировать эти литературные отбросы.