А уж если юный спортсмен ухитрился мячиком соседское окно выбить — радости предков нет предела: вот он — новый Бэкхем. Наследник Роналдо. Мы тебя, дорогой, в футбольную школу «Спартака» записали. Попробуй только не стань таким же, как Шевченко…

В начале июня в замусоренных кустах на берегу реки — там, где Рижский проезд упирается в Яузу неподалеку от железнодорожного моста, — сидели две подружки. Меж ними было десять лет разницы и широкая пропасть на социальной лестнице. Но два раза в неделю они встречались на поросших ракитой откосах, садились на принесенный плед, и старшая доставала из авоськи простецкие, собственноручно приготовленные пирожки. Младшая, привыкшая питаться в дорогих ресторанах, от домашнего угощения тоже не отказывалась и ела капустное лакомство с видимым удовольствием. Говорили они всегда только на одну тему, но тема эта была для женщин неисчерпаемой. Их гениальные дети.

— Слышь, Гал, — в который раз за сегодняшнюю встречу поинтересовалась старшая, — а сколько ты заплатила за Юрку?

— Говорю же, сто баксов.

— Нет, это я поняла. А по-нашему сколько?

— По курсу Центробанка — три штуки без сотни рублей.

— Три тысячи почти? — охала кулинарша. — И не жалко? Зачем это тебе? Ты же и так за каждый Юркин час на корте почти четыреста рубликов отстегиваешь.

— Ничего. Наш папик не обеднеет, — отмахивалась светская львица, — а Юрец мне потом все с процентами вернет. Пусть только на верха пробьется.

— Тренироваться надо много. — Наивности старшей не было предела.

— Рейтинг нужен. Вот, — младшая сразу зрила в корень, — а ты спрашиваешь, зачем это я плачу. Затем и плачу!..

Некоторое время обе сосредоточенно жевали, отрешенно глядя в убегающую воду…

Старшая даже будто задремала на мгновение. Она катастрофически не высыпалась. Трудилась на двух работах. Вечерами крутилась по хозяйству: приготовить, постирать, погладить. В одиночку поднимала двоих сыновей.

Первенец у нее был парнем башковитым. И второй год уже числится в студентах на дневном отделении политеха. Причем в некоммерческой группе. А второй — Ванечка — способный спортсмен, говорят. По крайней мере, в детском Теннисном центре с ним носятся, как с писаной торбой…

— Завидую я тебе, Ирка, — реплика младшей вернула подругу из приятной дремоты к суровой реальности. — У тебя все позади. Ванька твой, если не сглазят, сейчас и этот турнир выиграет. А стукнет двенадцать лет, сможет принимать участие в турнирах с шестнадцатилетними. Это уже серьезный международный уровень. А там, еще через три года, допустят к взрослым соревнованиям. Глядишь, Уимблдон. Миллионы…

Галина мечтательно прикрыла глаза, представляя, что и ее девятилетний пока Юрка когда-нибудь…

Все родители юных теннисистов поначалу обычно кажутся вполне нормальными, спокойными людьми. Они приводят своих детишек в Теннисный центр на улицу Касаткина просто позаниматься для здоровья. Но постепенно их охватывает азарт, если видят, что ребенок начинает выигрывать. Сразу возникают мысли: а вдруг ребенок — талант, сможет пробиться в звезды? И к нормальному стремлению ребенка быть первым в игре добавляется непомерно раздутое родительское тщеславие.

И вот так многие родители, как только их дети начинают играть в рейтинговых турнирах, превращаются в маньяков, теряют голову. Хорошо, что Галя Лапковская нашла мудрую подругу, уводившую ее с кортов во время турниров. Большинство же мамаш и папаш — и все из непомерной любви к чадам! — во время матчей громко дают советы ребенку, сбивают его. Потом ругают, давят на него: ты должен обязательно выигрывать! И дети начинают из-за проигрышей биться в истерике. Многие вообще ломаются. Скольких уже ребят на гонке за очками сломали.

Возникает вопрос: а ради чего так биться за эти очки — гонораров ведь дети не зарабатывают? Ответ прост: зато они поднимаются в рейтинге и получают шанс сделать профессиональную карьеру.

Казалось бы, что это тоже дело самого ребенка. Но наши любящие родители и здесь оказались, как говорится, впереди планеты всей. В известных своими теннисными традициями Соединенных Штатах Америки, к примеру, до шестнадцати лет детям вообще не разрешают играть в рейтинговых турнирах. Спрашивается, почему? Потому что детей там любят и берегут. Потому что это опасно. Развитие у ребят слишком разное. Одни уже подросли, а другие — совсем еще маленькие. Малыши боятся играть с крупными. Те подают очень мощно. Маленькие соперники просто не могут брать такие мячи — и теряются, проигрывают, нервничают, плачут.

Официально первая возрастная категория, где разыгрываются рейтинговые очки в России, — до двенадцати лет. Но родители, подобные Лапковской, умудряются и девятилетних малышей туда засовывать. Представляете нагрузку на психику детей?

Но ведь все это — исключительно от любви. Конечно же от большой любви…

— Слышь, подруга! — теперь уже Ирина отвлекла Галю от мечтаний о серебряной салатнице. — Но почему ты платишь, а я нет?

— У твоего рейтинг. А еще, я слышала, он и в основную сетку прошел по приглашению от организаторов. Ты ведь и заявочный взнос не платила?

— Не-а. — Ирина помотала головой. — Я ничего никогда за Ванюшу не плачу.

— Счастливая, — вздохнула Галина. — А у нас замкнутый круг какой-то: Юрка маленький еще, нас только-только допускать начали. Рейтинговых очков у нас совсем мало, поэтому на турниры мы не попадаем. Значит, и новых очков набрать негде. От поражений и потерь я его, конечно, заговорила. Но чтобы рейтинг повышать — таких заговоров нет. Вот и остается только покупать «уайлд кард». Мы, конечно, не обеднеем. Но ведь какая-то сука на нас наживается!..