Дорожка от фасада отеля вела прямо к вересковым пустошам. Рядом с воротами на пеньке уныло притулилась маленькая фигурка в бледно-розовом дождевике. В холле я заметила знакомую пожилую пару, которая, видимо, должна была присматривать за этим человечком. В тепле, за запотевшими окнами отеля миссис и мистер Хендерсон оба клевали носом.

— Привет, Рут, — сказала я, останавливаясь. — Тебе разрешили прийти сюда?

Она молча кивнула.

— Скажи мне кое-что. Ты вообще ни с кем не разговариваешь или только со мной?

Чудесные насмешливые глаза Колина Камерона — только черные, а не синие — взглянули на меня с детского личика.

— Видишь ли, моя мама сегодня уехала, и мне абсолютно не с кем поговорить, — небрежно сообщила я. — Так что мы с тобой можем поболтать друг с другом, если, конечно, ты не против.

Было смешно наблюдать, как на маленьком личике Рут появляется выражение ее отца. Бровки взлетели вверх, ротик приоткрылся.

— О, конечно не против! — воскликнула она и чуть не упала со своего насеста. — Вы мне ужасно нравитесь! Давайте поболтаем!

Это была полная победа. И такое красноречие для молчуньи… Просто поразительно! Внезапно это заставило меня задуматься. Конечно, я мало знаю Рут, но я слышала голос Йена. Резкий шотландский акцент… И коленки… круглые крепкие… мальчишеские коленки!

— Большое спасибо, Йен, — лукаво улыбнулась я. — А где же Рут?

Он посмотрел на меня, как будто вопрос его удивил:

— Уехала в Эксетер.

— С мамой и дядей Адамом? — Да.

— Но я слышала, что Рут в машине тошнит…

Йен развел руками и по-взрослому пожал плечами. Его отец делал точно так же во время диалога с конферансье в «Геллери». Я, не в силах сдержаться, рассмеялась и тут же вспомнила заявление Адама, что Рут — умница, а Йен — провокатор.

— Может, мы с тобой вернемся в отель и спросим мистера и миссис Хендерсон, не разрешат ли они тебе прогуляться со мной?

Сияющая улыбка, которая была мне ответом, тоже оказалась такой же, как у Колина, — обаятельной и очень сердечной.

Старательно отводя в сторону глаза, я попросила миссис Хендерсон отпустить со мной «Рут», а «Рут» стоял молча, как смиренный ангелочек, задумчиво потирая одну лодыжку о другую.

— Только побереги свой хорошенький плащик, ладно? — похлопала его по плечу миссис Хендерсон.

Дождь прекратился. Облака уносились в сторону Тейнмауса, открывая вершины скал на горизонте. На лугах паслись пони и овцы.

— Шотландские черные, — с уверенностью сказал Йен. — У моего дяди Локлана две сотни таких, а может, и больше. — Он вдруг посмотрел на меня, задрав голову. — А кстати, как вас зовут?

— Дебора, — ответила я. — Дебора Белл.

— Де-бо-ра? — Он произнес это не так, как его отец. — Длинное имя, да?

— Ленивые люди иногда говорят Деб.

Мальчик усмехнулся:

— Хотите знать мое имя? — и, когда я кивнула, проговорил выразительно и нараспев: — Йен Гордон Чарлз Камерон.

— И тебе шесть лет?

— Мне шесть лет и девять месяцев, — с гордостью поправил он. — Семь исполнится 25 ноября, и я получу велосипед, футбольный мяч и пару боксерских перчаток.

Он остановился, чтобы посмотреть на коричневого пони, стоявшего в зарослях папоротника. Я заметила его интерес и тоже остановилась, размышляя о том, что многие звезды шоу-бизнеса задабривают детей дорогими подарками, вместо того чтобы уделить им капельку внимания и родительской любви. Взгляд мальчика сейчас был трогательным и неуверенным. Неужели боится пони? Внезапно он заметил остатки старой гранитной колеи, которая в древности использовалась для перевозки камней на равнину. Параллельные линии каменных блоков, местами разбитых, местами вдавленных в землю, как и сотни лет назад, бежали вниз через вересковые пустоши.

— Можно пойти здесь! Посмотрите! — воскликнул Йен, показывая на них пальцем. — Мы так и сделаем?

Все ясно: не хочет проходить рядом со страшным зверем!

— Да, если хочешь, — ответила я, хотя прыгать с камня на камень было как-то неприлично для учительницы.

Но Йену Камерону отказать трудно. И хотя шарм достался мальчику от отца, в нем было много и его собственного, неповторимого очарования. Вскоре я скакала вслед за розовым плащом так же весело и беспечно, как его обладатель, уже забывший о своих страхах. У него, как оказалось, была дополнительная причина веселиться. Это выяснилось, когда мы вернулись в отель.