— Да я ведь скромный государственный чиновник, — подыграл ей Пахомов, — я же бедный! У потребительской корзины дно не прикрыто, какое уж там джакузи!

— Ну ладно, ладно, — одернула его Тоцкая, — не все у нас так весело, чтобы шутить.

— Что, и у тебя проблемы?

— Как обычно, дорогой, как обычно. Грядет традиционная ревизия, которая, если ты, конечно, не вмешаешься, грозит мне крупными неприятностями. Ну и тебе, разумеется, тоже.

— Сколько раз я тебе говорил, что ревизия для нас с тобой — это вообще не проблема! Да я ее одним пальцем улажу! Будь добра, подай мне телефон со стола.

Тоцкая процокала каблуками к рабочему столу Пахомова, взяла телефонную трубку и вернулась к своему компаньону, уютно устроившемуся в кресле и, видимо, решившему провести в нем остаток дня.

— Сиди, сиди, — насмешливо сказала Тоцкая, подавая ему телефон, — вон какой живот отрастил!

— Если бы ты знала, сколько долларов вложено в это прекрасное тело! — похлопал себя по пузу Пахомов и набрал какой-то четырехзначный, видимо местный, номер. — Алло! Сергей Олегович, это Пахомов. Узнали? Хорошо. Я тут слышал, что ваш департамент собирается проверить одну мою хорошую знакомую. Нашу с вами общую знакомую. Да, фирма называется «Параллакс», все верно. Ничего подобного? Ну вот и я ей сказал, что она, наверное, ошибается. Да, я помню — завтра в семь в «Кузьмиче», буду обязательно!

Тоцкая напряженно вслушивалась в переговоры.

— Вот и все, подруга, — успокоил ей покровитель. — Проверки не будет.

— Очень хорошо. Тогда давай обсудим текущие вопросы.

— Текущие пусть текут! — неуклюже скаламбурил Пахомов. — Обсудим их в рабочем порядке. Ты лучше вот на какой вопрос мне ответь: помимо наших проверок тебе ни о чем не сообщали? Ну, скажем, подозрительные личности вокруг твоих объектов шныряют или что-то типа того?

— Насколько подозрительные? Бомжей считать?

— А что за бомжи? — уточнил Пахомов.

— Ну, бомжи обычные. Сам понимаешь, паспортов при них не было. Ибрагим, мой представитель в Серпуховском филиале, — Тоцкая усмехнулась, вспомнив обшарпанный ангар, который она походя произвела в «филиалы», — рассказывал, что нашел двоих бомжей. Его молдаване совсем очумели и выкинули на улицу пакет с мусором — вместо того чтобы дождаться машины! Дескать, воняло очень, мешало работать. Ну Ибрагим с ними уже поговорил, такого больше не повторится, но мусор нашли два бомжа. Разворотили мешок, вытащили из него всю эту гадость, что уж там у них было, я не знаю, сожрали — и двинули кони!

— И что? Приходила комиссия разбираться? — встревожился Пахомов.

— Да какая комиссия, ты что! Ну бомжи же! Замерзли в сугробе, обычное дело ведь! — усмехнулась Тоцкая. — Вот такая подозрительная история.

— И больше ничего?

— Больше ничего. — Анастасия то ли нарочно позабыла о визите грибников-пенсионеров, то ли не придала этому инциденту вовсе никакого значения, хотя Ибрагим ей сообщал. Но все ведь живы-здоровы, да и вряд ли старики поняли, в чем там было дело. На всякий случай приняли решение производство временно свернуть, ангар заколотить, а сотрудников отправить в отпуск — на пару недель. Если кто сейчас и сунется — то на месте все тихо и чисто.

— А у меня, уважаемая, — ты только сразу не пугайся — несколько другая информация, — вкрадчивым голосом сказал Пахомов.

— Что значит — не пугайся? Ты мне угрожаешь?

— Что ты, зачем? Мы же в одной лодке. Тонуть при случае будем вместе. А информация действительно не слишком утешительная. До меня дошли сведения о том, что некий старичок-боровичок, бойкий пенсионер, от безделья создал «народную комиссию», ты подумай, выискался на нашу голову народный комиссар!

— А он-то тут при чем? Борец за права замерзающих бомжей? — попробовала пошутить Тоцкая.

— Хуже, гораздо хуже. Он, видишь ли, дядя въедливый и очень вредный. По идее, его уже на том свете с фонарями ищут, а он решил доказать всему этому свету, как мы неправедно живем.

— Мы — это я и ты, что ли? — фыркнула Тоцкая.

— Не в последнюю очередь! Ну и наши товарищи по бизнесу, разумеется. Дед развел бурную деятельность, ну знаешь, как это у них бывает? Идут перед смертью в атаку, выкрикивая имя Сталина. Маразматик, старый хрыч!

— И что, из-за этого маразматика ты так встревожился? — не поверила Тоцкая. — Если он такой, то цыкнуть на него надо — и все.

— На таких не цыкнешь. Я эту породу знаю, — вздохнул Пахомов. — Мой тесть таким был, работал в школе учителем математики. Пока я не купил ему компьютер — всю плешь мне проел, обличая звериный оскал капитализма и его прислужников. А теперь зато сидит задачки решает, уверен, что приносит пользу российской науке, раз в месяц письма куда-то отсылает, но я не вмешиваюсь. Когда у старика есть какое-нибудь увлечение, он становится милым и покладистым. А у этого, видимо, нереализованная энергия через край пошла.