— Галя, тут кое-что есть, — услышала она голос оперативника. — Взгляните!

Она поднялась из кресла и вошла в спальню. На полу перед кроватью лежала спортивная сумка. Перед сумкой на корточках сидел сотрудник спецдивизиона. В левой руке у него была записная книжка, в правой — отливающая глянцем цветная фотография.

— Вот! — сказал он и протянул снимок Галине.

На снимке была изображена венецианская гондола, отчаливающая от берега. В гондоле сидели двое — мужчина и женщина. Вглядевшись в лицо мужчины, Галина нахмурилась. Лицо было очень знакомое. Где же она его видела?

— Это вице-мэр Камакин, — сказал оперативник. — Его часто по телевизору показывают.

— В самом деле… — проговорила, краснея, Галина. Ей было стыдно, что она сама его не узнала.

— А вот тут его адрес и телефоны, — сказал оперативник, показывая Гале раскрытую записную книжку.

— А про адрес вы откуда знаете? — усомнилась Романова.

Оперативник улыбнулся:

— Так ведь мы с вице-мэром почти соседи. Он в нашем районе живет. Поэтому у нас никаких проблем ни с вывозом мусора, ни с асфальтовыми дорожками во дворе. А детская площадка что твой луна-парк! ЦПКиО отдыхает!

Сомнений не было: любовница Камакина Татьяна Перова за деньги самого Камакина решила устранить его — лишить жизни, чтобы сохранить все то, что подарил ей могущественный спонсор-любовник.

Вечером того же дня Яковлев получил отчеты от топтунов, наблюдающих за Борей Сибиряком (он же гражданин ФРГ Бернд Шлегель) и Сергеем Славным. Ничего заслуживающего внимания в этих отчетах не было.

После того как Романова и Яковлев доложили о своих изысканиях Вячеславу Ивановичу Грязнову, он надолго задумался. Потом усмехнулся и сказал:

— Вот что, ребятки… Наблюдение за Перовой, Шлегелем и сыном поэта продолжать. А я пока постараюсь сделать так, чтобы о самодеятельности Бори Сибиряка-Шлегеля прознали его боссы из синдиката киллеров. Столкнем их лбами и посмотрим, что из этого выйдет.

— Вообще-то это называется провокация, — сказала Галя Романова.

— Ну да, — согласился Грязнов. — Но благодаря этой провокации мы выйдем на человека, который возглавляет банду арбатских. А это дорогого стоит. Ты согласна?

Галя хмуро кивнула:

— Согласна.

— А ты? — повернулся Вячеслав Иванович к Володе Яковлеву.

— На все сто, — лаконично ответил тот.

— Ну тогда приступим…

4

Когда в кармане у Бори Сибиряка зазвонил телефон, он вздрогнул. Деревянной рукой поднес трубку к уху и сказал:

— Слушаю.

— Алло, Сибирячок? — раздался знакомый гнусавый голосок.

Немец опешил, но быстро взял себя в руки.

— Да, Старшина, — спокойно и даже дружелюбно ответил он. — Здравствуй.

— Услышал, что ты в Москве, и не удержался. Дай, думаю, позвоню, пообщаюсь со старым дружочком.

— И правильно сделал. А откуда номер узнал?

— Не помню. Спросил у кого-то. Да и неважно это! Важно, что ты здесь. Ужас как по тебе соскучился, душа моя!

«Вот ведь сволочь. Мысли он, что ли, читает?» — с досадой подумал Боря Сибиряк. Приехав в Москву, немец вставил в телефон новую сим-карту, и номер свой никому не сообщал. Откуда Старшина разнюхал номер — одному дьяволу известно.

— Говорю, соскучился я по тебе! — гнусаво повторил Старшина.

— Бывает, — нехотя ответил Боря Сибиряк.

— Ну конечно, бывает! В гости-то хоть заглянешь? Или, как всегда, дел невпроворот?

Немец знал, что ответить на приглашение Старшины отказом опасно. Да и не приглашение это было, скорей — приказ.

— Да нет, — спокойно ответил Боря Сибиряк. — Нет никаких дел. Буду рад повидаться.

«Чтоб ты сдох, гнида безволосая», — подумал немец в сердцах.

— Ну вот и отлично. Где меня искать — знаешь. Давай подгребай часикам к шести. И постарайся не опаздывать, душа моя, не дай мне истомиться в ожидании.

— Хорошо. Буду к шести.

На этом разговор был окончен.

В три часа пополудни Боря Сибиряк отпустил такси возле одного из домов в Марьиной Роще. На первом этаже дома, с торца, находилось кафе. Странное кафе. Во-первых, странным было его месторасположение: вдали от каких бы то ни было магистралей. С одной стороны — квартал серых, невзрачных пятиэтажек, с другой — пыльные железные гаражи. Во-вторых, железная дверь кафе была заперта на электронный замок. Боре Сибиряку пришлось пару раз повторить свое имя в маленький динамик, а также повернуться лицом к укрепленной на стене видеокамере, прежде чем дверь открылась.