Умом Инна понимала, что муж достаточно сильно любит, можно сказать, даже обожает дочь, а потому из семьи никуда не денется. Но отчего-то эта мысль ее не только не успокаивала, а, напротив, добавляла отчаяния. То, что Константин живет с ней только ради Лидочки, казалось Инне Борисовне ужасным, непереносимым унижением. Конечно, любить девочку она от этого не перестала. Просто дочь словно отошла для нее на задний план. А мысли о Костиных изменах — то ли реальных, то ли мифических, — дополненные богатым воображением Инны Борисовны, стали в ее жизни основными, занимавшими несчастную женщину с утра до вечера.

Большая стрелка часов дрогнула и переместилась еще на одну минуту, и в этот момент Инна услышала, как внизу, под окнами, а следовательно, возле их подъезда взвизгнула тормозами машина. Она бросилась к окну и, глянув сквозь стекло на залитый желтым светом фонарей асфальт, перевела дыхание: наконец-то!..

Дверца темно-зеленого Костиного «опеля» неторопливо открылась, и Константин Романович Юрков выбрался из салона. Бросив несколько слов своему водителю, он, как показалось Инне, нехотя направился к подъезду.

Вот на нем время, к глубокому огорчению Инны Борисовны, почти не отразилось: все так же хорош, высок, спортивен… Черт побери!..

Торопливым шагом она направилась на кухню — пусть не думает, что жена вся извелась, поджидая неверного супруга… Инна догадывалась, что этот ход вряд ли обманет Костю, тем не менее, едва в прихожей хлопнула дверь, она постаралась придать своему лицу самое что ни на есть невинное выражение, вначале громыхнула пустой кастрюлей, и лишь затем, сдерживая шаг, двинулась навстречу мужу.

— Ты, Костик?.. Ой, а сколько времени?..

Константин Романович хмуро посмотрел на жену и, слегка пожав плечами, начал снимать пальто. Все ее приемчики такого рода, направленные на то, чтобы выяснить, где он провел вечер, а затем, не поверив ни единому его слову, в конце концов довести-таки дело до очередной ссоры, были ему хорошо известны…

— Ужинать будешь? — Инна все еще говорила фальшиво-сладким голосом.

Есть Константину Романовичу совершенно не хотелось. Но попробуй скажи ей об этом, и немедленно решит, что сегодняшний вечер он провел в ресторане с любовницей…

— Буду, — подавив вздох, произнес Юрков и направился в сторону ванной. — Только руки помою…

— Сегодня у нас рыбка, запекла, как ты любишь!.. — защебетала Инна Борисовна, бросаясь обратно на кухню. Девичий щебет его пухлой и старообразой супруге совсем не шел.

— А где Лида? — поинтересовался он несколько минут спустя, усаживаясь за стол и с отвращением оглядывая тарелку, наполненную едой. — Она что — уже поела?

— Нет, — спохватилась Инна Борисовна. — Сейчас я ее позову… Лидочка, к столу!..

Ответом ей была тишина: из комнаты дочери не донеслось ни звука.

— Вот ведь вредная девчонка, — Инна покачала головой и со вздохом поднялась со стула, на который только что присела напротив мужа. — Поговорил бы ты с ней, Костенька, в последнее время она стала такой замкнутой…

Инна Борисовна внезапно замолчала, стоя перед дверью дочери, потом, нахмурившись, нерешительно постучалась и, не получив ответа, открыла дверь… Комната была пуста.

Растеряно повернувшись к мужу, который наблюдал за ней, сидя за кухонным столом, поскольку с его места комната Лидии отлично просматривалась, Инна изумленно пожала плечами:

— Ее нет…

— Как это — нет? — резко поинтересовался он.

— Обыкновенно… Я же говорила, она в последнее время что хочет, то и вытворяет! Ушла, не сказав мне ни слова, видишь?.. Я даже не слышала, когда…

— Очень плохо, что не слышала! — Константин Романович посмотрел на жену почти с ненавистью. — Кто из нас сидит дома, ты или я?!. И разве дочь не должна быть ближе к матери, чем к отцу, доверять ей, черт побери?.. Особенно если единственная задача матери — ее воспитание от пеленок до… Где она может быть?!

— Не знаю… — На глаза Инны Борисовны навернулись слезы. — Не кричи на меня… Я мать, а ты, между прочим, отец! И мог бы знать, что нынешняя молодежь родителей вообще ни во что не ставит!..

Константин Романович бросил на стол вилку, поднялся из-за стола и, окинув жену полным презрения взглядом, скрылся в своем кабинете, не проронив больше ни звука.

Инна Борисовна посмотрела ему вслед, потом на нетронутую тарелку с рыбой и, присев к столу, расплакалась.

В это время ее муж уже во второй раз подряд набрал номер мобильного их дочери, чтобы, как и в первый услышать: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети»…