Шрифт:
– Ну а власть у вас в районе какая‑нибудь есть?
– Не знаю. Отца в армию неделю назад забрали, про Пинск не слышала ничего.
Александр сидел в полной растерянности. Ладно бы контузия была, а то ведь – сорок первый год! А может, девушка ненормальная, а он ей поверил…
– Радио работает?
– Нет, конечно, – вздохнула девушка.
Надо зайти к соседям, у них узнать. Александр встал, поблагодарил девушку за угощение.– Как тебя звать, красавица?
Щёки девушки вспыхнули румянцем – так в деревне её никто не называл.– Олеся.
– В деревне живёт ещё кто‑нибудь?
– Одни старики и старухи остались. Из молодёжи до войны одна я была. А мужиков в армию призвали. Вы‑то почему не в армии? Или больной?
– Ага, больной, – отшутился Саша.
– А с виду – так и не скажешь, – покачала головой Олеся.
– Подскажи‑ка, Олеся, в какую сторону шоссе?
– А вам какое? Если на север, то будет Минское, до него часа три пешком. Если на юг, так Пинское будет, до него поближе – часа два идти. И железная дорога там же.
Александр снова уселся и задумался. Если всё услышанное от девушки – правда, то надо обдумать ситуацию. Идти к своим, прорываясь через линию фронта? Далековато, а главное – если и выйдет, так документов нет, назвать адрес и место работы не может. Ведь НКВД проверять будет, а в отделе кадров метрополитена гражданин Дементьев Александр, тридцати шести лет, москвич, не судимый, беспартийный – не значится. Стало быть – шпион! И по законам военного времени его – к стенке! Александр передёрнул плечами, представив такую перспективу.
Ещё вариант – отсидеться здесь, в этой Богдановке. Но рано или поздно сюда заявятся немцы. Кто такой? Почему здорового мужика в армию не взяли? А может – партизанить оставили? Перспектива незавидная.
А впрочем… Его в мирное время готовили к разведывательно‑диверсионной деятельности во вражеских тылах – на случай войны. Сейчас война, и тыл самый что ни на есть вражеский. Он хоть и не призван, но, попав в непредвиденную ситуацию, должен действовать по совести, по велению души и в соответствии с его представлением о воинской чести. Враг топчет его землю, убивает его соотечественников, значит – и поступать ему надо соответственно.
Правда, спецназ действует по заданию разведупра. Рейды короткие: выброска в тыл врага, проведение акций и возвращение к своим. Сейчас же у него рации нет, начальства и задания нет – даже оружия нет. Но это ещё не повод сидеть сложа руки. И Богдановка эта как база хороша. Местность глухая, лесистая, с болотами, по обеим сторонам в отдалении – шоссейная и железная дороги. Тяжёлая техника здесь не пройдёт, а самому спрятаться можно запросто. Вот только загвоздка остаётся – как легализоваться. Он сейчас не в рейде, сколько времени пробудет – неизвестно, надо же где‑то есть, мыться, в конце концов, чтобы не отличаться от людей.
Александр посмотрел на Олесю, спокойно занимавшуюся домашними делами.– Вот что, Олеся. Можно я у тебя какое‑то время поквартирую? Только вот платить мне нечем, могу лишь натуральной оплатой: забор там поправить, травы для коровы накосить, дров наколоть. Мужик‑то в хозяйстве всегда надобен.
На некоторое время повисла тишина. Было видно, что девушка удивлена. Она думала – беженец, да ещё без памяти, контуженый, а он пожить просится. На бандита вроде не похож, хотя сама она их никогда не видела. Места в избе хватает, но… деревенским только повод дай для пересудов.
– Ну хорошо, – неуверенно ответила Олеся. – Однако спать вы будете не в избе, а на сеновале, на заднем дворе. И чур только – не курить.
– Я вообще не курю.
– Тогда договорились. Подождите, я сейчас вас отведу.
Девушка вытащила из сундука дерюжину, подушку, тонкое одеяльце и всё это вручила Саше.
– Идите за мной.
Они вышли из избы, повернули на задний двор, миновали коровник. На отшибе стояла баня и сарай.
Девушка шла первой, Саша – сзади и невольно любовался фигурой Олеси. Хозяйка распахнула широкую дверь. Одна половина сарая была пуста, в другой находилось сено.– Здесь и располагайтесь.
– Спасибо, – Саша разостлал на сене дерюжку, бросил на неё подушку и одеяльце.
В сарае одуряюще пахло разнотравьем.– Как вас звать‑то?
– Ой, извините – забыл представиться. Александр, тридцать шесть лет, москвич.
– У‑у‑у! Старый уже! – рассмеялась девушка.
Александр чуть не поперхнулся. Это он‑то в свои тридцать шесть – старый?! А с другой стороны – он ведь её в два раза старше. И вообще – всё относительно. Перед самым призывом в армию ему тридцатилетние казались почти дедами.