— Абгемахт! — сказал он, не скрывая удовлетворения увиденным.

— Это что значит? — спросила Тамара, прижавшись головой к его плечу. — Это по-немецки, я не ошибаюсь?

— Точно не знаю, но, по-моему, так немцы говорят, когда дело сделано, — сказал он, вскочив с постели.

— Мне что, собираться? — спросила она.

— Да… — кивнул он. — Лучше уехать к себе и готовиться к встрече дорогого гостя с солнечного Кавказа. А мне нужно срочно заняться своими делами.

И отнес маленький телевизор обратно на кухню.

— А вот это… — она кивнула на оставшийся большой телевизор, когда он вернулся. — Тоже твоих рук дело?

— С чего ты взяла? — нахмурился он.

— А ты и не скрываешь чувства глубокого удовлетворения. Вид у тебя уж очень довольный… Значит, и старушка эта, и ее внучка — твоих рук дело?

— У меня есть алиби, — сказал он спокойно. — Будешь свидетельницей. Ты все это время была со мной, верно?

Она с хрустом потянулась.

— Кроме того получаса, когда я была в душе, — сказала она. — А за это время такой прыткий, как ты, вполне мог все устроить. Так это ты или не ты?

— Спасибо за комплимент, — кивнул он. — Я настолько польщен, что постараюсь побыстрее забыть твой вопрос. И в твоих интересах, чтобы это произошло как можно скорее.

— Мне тоже лучше все забыть? — сощурилась она. — Например, себя? И что я была с тобой здесь? И твой телефон, и как тебя звать?..

— Забыть не означает забываться, — жестко прервал Николай Григорьевич.

— И всегда знать свое место… — вздохнула она, встав и запахнувшись в свой шелковый, розовый халат с павлинами, который почти не скрывал ее ноги. — Стараюсь. Но все никак… Лучше скажи: этого адвокатишку Богуславского ты припугнул? Твоя работа?

— С чего ты взяла? — удивился он.

— Сегодня он был никакой… Ни рыба ни мясо. Привезла его на квартиру к Надьке, школьной подруге, Паша бы меня убил, если бы его увидел… Словом, еле уговорила Надьку оставить ключ, думала, хоть дело будет… Но это же смех один, а не мужик! Бормотал, извинялся, потел, куда-то звонил… А у самого — на полшестого. Только опозорился, представляешь? Потом сослался на занятость и уехал.

— Ты его случайно не убила за это? — усмехнулся он.

— Да ну… Очень уж он жалкий… — зевнула она. И снова прислонилась к его плечу. — Ты присылай таких, чтоб на мужика были похожи. И чтоб Пашка ни в чем не заподозрил…

— У тебя с ним проблемы? — спросил он.

— Не пойму. Совсем еще пацан, чистый пацан… Говорит, что любит. Что не может без меня. Беспокоится за меня. И все время расспрашивает, куда собралась идти, если не беру его с собой… Он меня подозревает, понимаешь? Пару раз устроил мне скандал — куда я ездила да с кем была. А я пару раз сама его проверяла, не водит ли кого…

— Ты серьезно? — Он поднял брови. — Сама, что ли, влюбилась?

— Да нет. Скорее, из чувства собственности, — усмехнулась она. — Мой он, и все. Ни на что больше я уже не способна, можешь не беспокоиться…. Так вот звонила домой по сотовому, проверяла, а он там всегда один, меня ждет и просит приехать побыстрее. Хоть кто-то меня любит. Хоть кому-то нужна. Вот ты меня совсем не ревнуешь.

И попыталась его обнять.

— Это уже проблема! — серьезно сказал Николай Григорьевич, отстраняясь.

— Моя проблема, — подчеркнула она, насупившись.

— Ошибаешься… — Он покачал головой. — Только этого нам не хватало: Отелло и телохранитель в одном лице. Он должен охранять тебя, а не твою постель.

— И еще. Елена к нему подкатывается, говорит, что я, мол, с мужиками тайно встречаюсь, ему изменяю, потому никуда его с собой не беру.

— Елена? Это сестра Сергея? — Он сощурился, словно припоминая. — Час от часу… Кстати, чтоб не забыть, скоро прилетит Рустам, и куда ты его приведешь?

— Рустамчик прилетает? — обрадовалась она. — Значит, что-то подарит! Это вы все забываете, что я еще и женщина. Но приглашать его к себе я и не собиралась. Вот как хочешь. Сережу только схоронила, и все, никого в нашей постели видеть не могу…

— Брось, — махнул он рукой. — Твой Паша каждую ночь что охраняет, то имеет.

— С ним у нас это началось давно. — Она туманно усмехнулась. — Еще при живом муже. И, в конце концов, я свободная женщина и живу в свободной стране, — добавила она. — И прогонять Пашу ради твоих клиентов не собираюсь! Я бы от страха с ума сошла, если бы не он.

— Дело твое. Рустам остановится в «Белграде», номер ему уже забронировали, — сказал Николай Григорьевич. — Семьсот сорок второй, кстати говоря. Место тебе знакомое, там ты не потеряешься. Он пригласит тебя в ресторан, потом — в нумера. Дальше — по обстоятельствам. Но запомни, придется быть паинькой. В нашем деле он еще не довел до конца свою партию.

— Не беспокойся, Рустамчик настоящий мужчина и умеет себя вести с дамами, понимающими в этом толк… — многозначительно улыбнулась она.