Я посмотрел вниз, читая записку.

Старик, гласила она.

Я полагаю, вы получили моё письмо о том, что Аттика направляется в Александрийскую Библиотеку. К этому моменту вы, вероятно, понимаете, что мы оба слишком опоздали, чтобы суметь остановить его от совершения глупостей. Он всегда был идиотом.

Я убедилась, что он отдал свою душу, но с какой целью, я не могу понять. Эти проклятые Хранители не сказали мне ничего полезного. Я взяла его имущество. Что бы вы ни утверждали, это моё право как его жены.

Я знаю, вы не питаете ко мне особой любви. Я плачу вам той же монетой. Тем не менее, мне грустно видеть, что Аттика все же погиб. Он не должен был умереть так глупо.

Сейчас у Библиотекарей есть орудия, которыми мы должны вас победить. Стыдно, что мы не смогли прийти к соглашению. Меня не волнует, верите вы мне насчёт Аттики или нет. Я подумала, что должна оставить эту записку. Я так многим ему обязана.

Шаста Смедри.

Я оторвался от записки, разочарованный.

В глазах дедушки Смедри всё ещё стояли слёзы, и он не смотрел на меня. Он просто уставился в стену с рассеянным взглядом. - Да, я должен был горевать давным-давно. Кажется, я опоздал. Действительно опоздал...

Каз прочитал через моё плечо. - Мускатный орех! - ругнулся он, указывая на записку. - Вы же не верите этому, правда? Шаста - лживая Библиотекарская крыса!

–  Она не врёт, Казан, - сказал дедушка Смедри. - По крайней мере, не про твоего брата. Хранители подтвердили это, а они не могут лгать. Аттика стал одним из них.

Никто не возражал против утверждения дедушки Смедри. Это было правдой. Я чувствовал это. С помощью Линзы Следопыта я мог даже видеть место, где заканчивались следы моего отца. Следы моей матери, тем не менее, уходили к другой двери.

Земля под моими ногами начала трескаться, мой Талант ощутил моё разочарование, и я чувствовал себя так, как будто ударился обо что-то. Мы проделали весь этот путь, только чтобы быть остановленными в самом конце. Почему? Почему мой отец сделал что-то настолько глупое?

–  Он всегда был слишком любопытен, в ущерб собственной безопасности, - тихо сказал Каз, положив руку на плечо дедушке Смедри. - Я говорил ему, что это приведёт его к плохому концу.

Дедушка Смедри кивнул. - Ну, он получил знания, которые всегда хотел. Он может читать книгу за книгой, изучать всё, что пожелает.

С этими словами он встал. Мы присоединились к нему, проделывая обратный путь в коридор. Мы прошли через центральную комнату и вышли в книгохранилище, за нами по пятам следовала пара Хранителей, несомненно, надеясь, что мы совершим одну ошибку в последнюю минуту и потеряем наши души.

Я вздохнул, затем развернулся и бросил последний взгляд на место, где мой отец закончил свою жизнь. Там, над дверным проёмом, я увидел каракули. Они были нацарапаны на камне. Я нахмурился, потом достал Линзы Переводчика и надел их. Послание было простым, состоящим всего из одной фразы.

Я не идиот.

Я моргнул. Дедушка Смедри и Каз тихо говорили о моём отце и его глупости.

Я не идиот.

Что могло побудить человека отказаться от своей души? Действительно ли неограниченное знание того стоило? Знание, которое ты не сможешь использовать? Которым не сможешь поделиться? Если только…

Я замер, в результате чего остальные тоже остановились. Я смотрел прямо на Хранителя. - Что происходит, когда ты записываешь что-то, находясь в Библиотеке?

Существо, кажется, смутилось. - Мы забираем написанное и копируем его. Потом возвращаем тебе копию через час.

–  А если ты написал что-то прямо перед тем, как продать свою душу? - спросил я. - Что если ты стал Хранителем до того, как копия была тебе возвращена?

Хранитель отвёл взгляд.

–  Ты не можешь лгать! - сказал я, указывая.

–  Я могу выбрать вариант не говорить.

–  Нет, если имущество должно быть возвращено, - сказал я, всё ещё указывая. - Если мой отец написал что-то перед тем, как его забрали, тогда вы не должны были отдавать это моей матери, если она не знала, что должна была об этом попросить. Вы должны вернуть это мне, если я потребую. А я требую. Отдайте это мне.

Хранитель зашипел. Потом все они, стоящие вокруг нас, зашипели.

Я зашипел на них в ответ.

Я... э-э, не знаю, зачем я это сделал.