Шрифт:
— …потрясающее! Компания Ангелаки занимает целый небоскреб. У нас великолепное соглашение о разделении имущества…
— Но…
— Скоро ты избавишься от него, — захлебывался Пол. — И станешь мультимиллионершей! Как тебе это нравится? Ты не думаешь, что я хорошо поработал?
— Пол, я… — она шлепнула Димитри по руке, которая нырнула под одеяло и медленно заскользила по ее ноге.
— Ладно, не благодари меня. Надеюсь, ты приедешь в Нью-Йорк, — самодовольно сказал Пол. — У меня потрясающая новость! Догадайся, Оливия!
Она ухватилась за край одеяла, которое стаскивал Димитри. Сердито глядя на него, она рявкнула в телефон:
— Какая еще новость?
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Пол, когда Димитри навалился на Оливию и опрокинул ее на спину. — Сейчас не слишком поздно, надеюсь? Я пытался высчитать разницу во времени, но, честно говоря, я в таком волнении, что не уверен…
— Да, в порядке, — проскрежетала Оливия, отражая атаку Димитри на свое обнаженное бедро. От его ритмичного поглаживания у нее перехватило дыхание, и желание начало затуманивать ей голову.
— Это хорошо. Вот какая у меня новость, — радостно возвестил Пол.
— На помощь! — прошептала Оливия, чувствуя, что уступает под градом страстных поцелуев, которыми Димитри осыпал ее шею и подбородок.
— Мне, — с гордостью объявил Пол, — предложили работу в нью-йоркском офисе компании Ангелаки.
— Работу? — не веря своим ушам, переспросила Оливия. Она похолодела и устремила гневный взор на Димитри, который без зазрения совести прислушивался к их разговору, осыпая поцелуями ее подбородок.
— Ну да. А ты можешь себе представить, сколько могут зарабатывать американские юристы! Какая удача, Оливия! И — мне не нужно говорить тебе об этом, потому что, я знаю, мы с тобой понимаем друг друга, — вместе мы могли бы…
— Пол, — пробормотал Димитри, выхватив у Оливии телефон, — займись лучше делом. Ты не получишь Оливию. Не так ли, дорогая?
— Отдай! — скрежеща зубами, проговорила Оливия, пытаясь отнять у него телефон. Но Димитри придавил ее своим телом, и она не могла дотянуться до аппарата.
— Еще одно, — сказал Димитри, и в его голосе зазвучали металлические нотки. — Потрудись запомнить разницу во времени, если хочешь сохранить работу. Здесь раннее утро, и мы в постели.
— В постели? — прохрипел Пол.
— К счастью, мы не спали — ты понимаешь, о чем я, — лениво протянул Димитри, нажал на кнопку и швырнул телефон на пол.
— Не прикасайся ко мне! — задыхаясь от ярости, воскликнула Оливия.
Он взял ее за подбородок, и ей пришлось посмотреть ему в лицо. Глаза Димитри потемнели.
— Тебя беспокоят угрызения совести? — тихо спросил он. — Тот внутренний голосок, который нашептывает тебе, что неприлично разговаривать по телефону с бывшим любовником, лежа в постели с мужем, который собирается овладеть тобой.
Оливия стиснула зубы.
— Почему ты приказал своим людям дать Полу работу? — гневно спросила она. — Я знаю, у тебя был скрытый мотив для этого…
— Правильно. Я должен убедиться, что он сошел со сцены, — Димитри приник к ее губам долгим поцелуем. — Мне было ясно, что у него на уме. Он хочет жениться на тебе, а я не могу этого допустить.
— Почему? — удивилась Оливия с таким видом, будто мысль о браке с Полом приходила ей в голову.
— Потому что он не справится с этой работой.
— А ты справишься?
Димитри сверкнул глазами.
— Несомненно. Я собираюсь убедить тебя в этом. Немедленно.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Солнце ласково припекало, покрывая ее тело золотистым загаром. Она знала, что ей следует перевернуться на живот, но у нее не было сил… благодаря Димитри.
Медленным ленивым движением Оливия сдвинула назад широкополую шляпу, чтобы посмотреть на него. Он тоже уже целый час неподвижно лежит в шезлонге возле бассейна.
Придерживать шляпу было слишком тяжело, и она опустила руку. Но он все еще стоял у нее перед глазами, и она ощутила теплое сияние счастья, представив, как его сильное, тренированное тело блестит под лучами солнца. Руки Димитри бессильно повисли; его чувственные губы представляли такой странный контраст с выразительным, мужественным профилем, что у Оливии мелькнула мысль, не думает ли он о тех часах, которые они провели в постели — и вне ее — до середины утра.