На следующий день пришло письмо от папы. Папа предлагал приехать к нему в гости на недельку-другую.

— Ну, вот и хорошо, поедешь завтра утром, — сказала мама.

— Не знаю, смогу ли я завтра…

Неужели это Эмиль сказал?

Он даже сам удивился. Разве не он с нетерпением ждал этого письма с тех пор, как начались каникулы? А оно пришло только сейчас, когда лето уже почти прошло…

На самом же деле Эмилю стало страшно. Ведь у папы теперь новая жена, Ирмели, и маленькая Марья, которую Эмиль еще ни разу не видел. А потом он подумал о пеликане. По какой-то необъяснимой причине он боялся оставить пеликана одного в городе. Хотя сам не мог понять, почему.

Именно поэтому в его голосе совсем не было радости, когда он сообщил о своем отъезде пеликану:

— Я завтра еду домой.

Пеликан побледнел.

— Насовсем?

— На пару недель, — поспешно добавил Эмиль.

— Но потом начнутся занятия в школе, и у вас, наверное, совсем не будет времени заходить ко мне.

— Мы что-нибудь придумаем, — заверил его Эмиль. — Я обязательно буду заходить.

Пеликан торжественно пожал мальчику руку.

— Я очень рад за вас. Счастливого пути, Эмиль! Счастливого пути!

Эмиль уезжал рано утром. Мама перед работой проводила его на вокзал. Посадила в вагон и помогла убрать чемодан на верхнюю полку.

— Подожди меня здесь, — сказала она. — Я сейчас вернусь.

Эмиль видел из окна, как она побежала к киоску на вокзале. Когда она вернулась, в руках у нее была большая плитка шоколада. Она сунула ее Эмилю в карман.

— Мама, поедем вместе.

— Я не могу, Эмиль.

Ее лицо стало серьезным и строгим.

— Ну все, мне пора, а то поезд вот-вот тронется.

Она крепко обняла Эмиля. Он даже смутился, мама редко так делала. Тихо, почти беззвучно поезд тронулся. Мама стояла на мосту и махала ему рукой. Ее грустное лицо становилось все меньше и меньше.

Незаметно промелькнули привокзальные здания, и вдоль дороги потянулись промышленные территории и жилые районы. Высокие многоэтажные дома стояли вплотную друг к другу и были как две капли воды похожи на тот, в котором жили теперь Эмиль с мамой. Но постепенно зеленых островков между кварталами становилось все больше, они ширились, густели и сливались друг с другом, пока не превратились в широкую лесную полосу. За лесом шли поля, по которым ползали молотилки и стояли, как солдаты в карауле, желтые снопы.

Потом настала очередь настоящих лесов. Утреннее солнце с трудом пробивалось сквозь густые кроны елей и сосен, отчего мохнатая зелень сияла и искрилась. Снова замелькали дома. Но теперь уже не двенадцати- и даже не четырехэтажные, а маленькие деревянные домики, красные и желтые, с зеленой изгородью вокруг. В саду болтались качели, на веревке между березами сушилось белье… За домами потянулись серые сараи. Сверкнуло озеро. Поезд уходил все дальше и дальше на север, вглубь страны.

Интересно, изменился ли папа? И как там Йеппе, который всегда так весело вилял хвостом при встрече? Наверное, потолстел и постарел. Папа вечно подкармливает его сахаром и не верит, когда ему говорят, что сахар собакам вреден. Эмиль подумал, что наверняка увидится со своим другом Отто, старшеклассником, который собирается после окончания школы в город, учиться на электрика. Бывало, они вместе с Отто забирались на сеновал и тайком листали там старые номера «Плейбоя».

Но на самом деле Эмиль знал, что даже если папа, Йеппе и Отто совсем не изменились, то изменился он сам, и этого он больше всего боялся.

Папа стоял на перроне в клетчатой рубашке и вельветовых штанах. Раньше он никогда таких не носил. Эмиль заметил его еще из окна поезда, но не стал махать рукой, а наоборот, отодвинулся подальше от окна. Он словно тянул время, не спешил первым выйти из поезда, а терпеливо ждал, пока все пассажиры спокойно выгрузят на перрон свои чемоданы, коробки, удочки, плавательные круги, торты и мяукающие корзинки.

— Здравствуй, Эмиль, — сказал папа.

Это прозвучало как-то слишком торжественно. В городе никто не говорит «здравствуй», все говорят «привет».

Они не стали обниматься, а только пожали друг другу руку. Правда, потом папа весело похлопал Эмиля по плечу, и Эмиль вздохнул с облегчением.

— Поедешь на багажнике? — с улыбкой спросил папа.

Эмиль сто раз ездил на багажнике старого папиного велосипеда. Но сегодня все было по-другому. Он постеснялся обхватить папу за пояс, а потому держался за пружины под сиденьем. Ноги Эмиля почти касались земли, и это тоже было в новинку.

Ехали быстро и по пути не разговаривали. День был жаркий, и на спине у папы проступили капельки пота.

Бабушка Отто стояла у курятника и махала им рукой. Самого Отто во дворе не было.

Клен у ворот подрос и потемнел. Затаив дыхание, Эмиль посмотрел на дом, который приветливо выглядывал из-за кустов сирени. Но… о, нет! Как же так! Дом больше не был приветливо красным. Его перекрасили в светло-коричневый цвет.

Никто не выбежал с лаем навстречу Эмилю. Цепочка, на которой раньше сидел Йеппе, одиноко болталась у пустой будки.