«Нелепый замок, – зачем-то подумал „важняк“. – Отпирает на три оборота, а запирает только на один. Почему?»

«Да потому, – ответил язвительно внутренний голос, – что у них там, на Западе, на родине этого „мэйд ин Джемани“ замка, считается излишеством запирать дверь изнутри, когда хозяева дома. Излишеством и предрассудком. Вот почему…»

Мимо них протопали на выход эксперты, унося чемоданчики с оборудованием. Турецкий простился со знакомыми за руку, перекинулся парой общих фраз о погоде, о болях в спине и о пользе русской бани вообще и при подобных болях в частности.

Затем он и молодой следователь вернулись в гостиную.

– Дальше? – произнес Турецкий закуривая, хотя мог бы и сам рассказать все, что произошло. И все же – не он первый оказался в квартире покойной. К сожалению… Или не к сожалению?…

Такая красавица. Так молода. И так страшно умереть… Хотя что значит «страшно»? Он видел женщин, буквально разорванных в клочья взрывом, которые умирали медленнее и мучительнее, чем эта.

И все таки… Он привык к смерти. А для этого парнишки-следователя все впервые. Он эту ночь и эту красивую покойницу не забудет до конца своих дней, он будет вспоминать эту историю, когда выйдет на пенсию, рассказывать внукам и привирать подробности, которых не было.

– Дальше, – сказал Турецкий, присаживаясь на желтый кожаный диван под картиной с женщинами-виолончелями. – Итак, ты вошел в квартиру… Дальше?

Дежурный следователь переступил порог квартиры номер 125.

За ним вошли дворник и один из патрульных. Войдя в прихожую, они невольно загляделись по сторонам и замедлили шаг.

– М-да! – протянул дворник.

– Шикарно живут, – с завистью в голосе подтвердил патрульный милиционер.

– И свет всюду горит.

– Зачем им экономить?

– Ей, – поправил дворник. – Ей экономить… Она одна тут жила.

– Такая шикарная баба и одна? – недоверчиво ухмыльнулся милиционер и тут же переключил свое внимание на ряд выпуклых желтых светильников в полу.

Светильники освещали длинную прихожую призрачным нижним светом, отчего на стенах и потолке колебались длинные, вытянутые тени.

– Зачем ей лампочки в полу?

– Извращаются люди, – протянул дворник, тоже разглядывая выпуклые, словно рыбьи глаза, полушария светильников.

Прислушиваясь одним ухом к этим разговорчикам, дежурный следователь шел впереди, как Иван Сусанин. Тишина в квартире подтверждала, что женщина действительно жила одна. Жила одна и умерла одна…

– Может, хоть записку оставила? – спросил дворник.

Ему очень хотелось прочитать предсмертную записку, наверняка объяснявшую, зачем эта красивая девушка выбросилась из окна одиннадцатого этажа. Новость номер один для всего квартала!

– Сколько же тут комнат? – удивлялся вслух милиционер. – Заблудиться можно.

– Откуда она выбросилась? – в свою очередь спросил следователь, заглядывая поочередно во все двери. – С балкона, что ли?

– С балкона удобнее, – подтвердил дворник. – Удобнее, чем из окна, в смысле бросаться.

– Обычно все с балкона прыгают, – поделился опытом милиционер. – Из окна редко.

Следователь наконец обошел всю квартиру и более-менее свыкся с нестандартной планировкой. В одной комнате он обнаружил открытое окно, но никакой записки, никакого предсмертного письма…

– И чего это людям не живется в таких хоромах? – вздохнув, изрек общее мнение дворник.

– Да, мне бы такую квартирку, – усмехнулся следователь, – я бы лично плевал на все проблемы с высокой башни.

– Станешь генпрокурором – получишь, – буркнул под нос политически подкованный дворник.

– Ну что? Надо составлять протокол… Как ее звали, покойную хозяйку?

– Не знаю, – пожал плечами дворник. – Я ее только в лицо и знал.

– Поищем документы.

Следователь, знавший по опыту, что люди обычно хранят личные документы в ящиках и выдвижных ящиках секретеров, комодов или бюро, обвел взглядом квартиру в поисках подходящей мебели. Пузатый низенький шкаф со множеством витиеватых замочков, кажется, подходил. Следователь принялся перетряхивать содержимое ящиков. Женщина, жившая в квартире номер 125, оригинальностью по части припрятывания личных вещей не отличалась. В верхнем же ящике следователь обнаружил ее паспорт, водительские права, полугодовой абонемент в фитнесс-клуб, шкатулку с документами на квартиру, загранпаспорт и множество других бумажек.

– Тэ-экс, – прогугнил следователь, зубами открывая колпачок шариковой ручки.

Он быстро перелистал странички паспорта, задерживаясь на листках с отметками.

– Лебедева Полина Павловна, русская, семьдесят шестого года рождения, не замужем, прописана по этому адресу…

Следователь диктовал самому себе. Присутствующих эти факты не волновали. Они разбрелись по хоромам, стараясь не особенно следить, и всеми фибрами души впитывали в себя аромат чужой роскоши.

Следователь перелистнул загранпаспорт на страничку с визами и штампами о пересечении границы.