Все свои вещи в шкафах Лебедева складывала сама. Очень не любила, если кто-то к ним прикасался. Однажды Аэлита Петровна взяла раскрытую книгу, оставленную хозяйкой на тумбочке у кровати.

– Я лишь хотела полистать, пока в стиральной машине не кончится программа, – вспоминала домработница. – И книжка-то была не какая-нибудь запрещенная, обыкновенная Агата Кристи. Только я ее взяла, входит Полина Павловна. Посмотрела на меня. Глаза злые. «Вы всегда, – говорит, – берете читать чужие книги?» Я так расстроилась, чуть не расплакалась…

Разумеется, никаких фотографий в обнимку с премьером несчастная домработница в глаза не видела.

«У Лебедевой характер был – кремень, – думал Турецкий. – Она и лучшую подружку держала на расстоянии, как домработницу».

Вспомнив о Тусе, он набрал номер ее мобильного (уже пятый раз за день!), но голос оператора по-прежнему сообщал, что абонент либо выключил свой телефон, либо находится вне зоны досягаемости.

…Отпустив удрученную домработницу восвояси, Турецкий решил по дороге в прокуратуру заскочить в агентство «Престиж» узнать, где сегодня Туся и нельзя ли ее разыскать на месте съемок, раз по телефону ее поймать затруднительно.

В агентстве, едва переступив порог офиса, он услышал голос вчерашней мужеподобной тетки. Она была в ярости. Ее хриплый бас разносился по коридорам, распугивая нимфообразных девушек.

– Эта дура мне заплатит за срыв! Я ее вышибу с треском к чертовой матери, примадонну хренову! – обещала кому-то тетка. – Возомнила о себе, кошка драная. Забыла, кому обязана всем в своей жизни?

Поймав на себе заинтересованный взгляд юноши, обремененного увесистой фотокамерой и потому подпирающего стену в позе поникшего цветка, Турецкий подошел к нему и тихо осведомился, что тут произошло.

– Да так, одна девица сорвала съемку, – пояснил поникший цветок.

– Не Туся, случайно? – догадался Турецкий.

– Вы ее знаете? – растягивая слова, удивился юноша. – Да, Туся должна была приехать к семи утра. Я жду, Эдик ждет, визажист ждет, все ждут – а ее нет, представляете! – возмутился поникший цветок таким тоном, словно речь шла о срыве мирной конференции.

– С ней и раньше такое бывало? – спросил Турецкий.

– С ней, в принципе, нет, но с другими… Звездная болезнь, знаете, – закатывая к потолку глаза, поделился юноша наблюдением.

У Турецкого тревожно заныло под левым нижним ребром.

Туся обещала встретиться и пропала. Такого раньше с ней не случалось.

– Где она живет?

– За ней уже ездили. Дома тоже никого, – сообщил собеседник. – И мобильный не отвечает, представляете? Какой ужас! О! – сладким голосом воскликнул он, переключая внимание на новый объект. – Приветик! И ты Тусю ищешь?

Турецкий обернулся и увидел того, к кому обращался поникший цветок: высокого парня в очках и бейсбольной кепке.

– Да, ищу, – подтвердил парень. – Она еще не появилась?

– Я бы тебе сразу сообщил, – сладко пообещал цветок.

– Вы знакомый Смирновой? – Турецкий тоже обратился к парню в бейсболке.

Тот посмотрел на «важняка», нахмурившись.

– Я ее друг.

– Мы можем поговорить? – кивнул Турецкий на дальний угол коридора.

Парень неопределенно мотнул головой и двинулся за ним. Юноша с фотокамерой, неприглашенный, тем не менее засеменил за ними следом.

– Э, э, – остановил его Турецкий, – тебя не звали.

– Так я и думал, – кротко вздохнул обиженный цветок и удалился на прежнее место.

Турецкий вывел друга Туси во двор дома, где располагался офис модельного агентства. Представился, показал свое удостоверение.

– Ваша подруга обещала сегодня со мной встретиться, – пояснил он ситуацию. – И пропала. У нее была информация по одному делу, которое я сейчас расследую.

– Да? – удивился парень. – Почему я ничего об этом не знаю?

– Вы когда видели Тусю последний раз?

– Вчера утром.

– Утром? – удивился Турецкий.

– Да. Она собиралась на съемки. Договаривались созвониться в течение дня, но я забыл включить телефон. А сегодня с самого утра мне стали звонить из агентства, разыскивать ее. Не представляю, что с ней могло случиться? Надеюсь, не авария?

Если парень не врал (а зачем ему врать?), то выходило, что Турецкий видел Тусю последним. Они попрощались у «Кафе на Ордынке» в одиннадцать вечера.

– Она одна живет? – продолжил «важняк».

– Да.

– Вы просто ее друг, или вы вместе живете?