– Если мы это сделаем, ларатцы выжгут наши планеты до основания, не оставив на них ничего живого, – хмуро ответил вместо президента госсекретарь.

– И вас в том числе, – злорадно добавил Родерик, наслаждаясь растерянностью на лице «тощей суки». – К тому же, убийство императора технически невозможно – его защищает искин БК, прикрывая каким-то неизвестной природы полем.

– А вы чему радуетесь?! – вызверилась на него та. – Думаете, вас пощадят?! Держите карман шире!

– Нужно договариваться с Империей! – отрезал президент. – Дамы и господа, вы все понимаете, что нам сейчас не справиться даже с атакой ларатского флота, не говоря уже о присоединении к нему имперских крейсеров во главе с этим белым монстром.

– Мы пытались, – обреченно махнул рукой Колхайн. – Наши курьерские корабли даже не подпустили к Ларату, под угрозой уничтожения отконвоировав их к границе. Ларатцы не собираются говорить с нами, особенно теперь, когда мы слабы.

– А кто виноват в том, что мы сейчас слабы? – язвительно поинтересовался Родерик. – Не я ли вам говорил, что не стоит лезть в авантюру? Но вы предпочли поверить подслушанному в ларатском посольстве… Вас поимели, как портовых шлюх! Почему никто не подумал, что это может оказаться ловушкой? Вы поверили потому, что вам очень хотелось в это поверить! И проиграли! Вы совершили ошибку, а это – хуже преступления! Если бы не идиотское нападение на Росс, у нас сейчас был бы в руках достаточный для обороны флот с опытными экипажами!

– Вы правы, – закусив губу, признал госсекретарь, что явно далось ему нелегко. – Но это в прошлом, а нам нужно выжить сейчас. И исходить придется из имеющегося. Поэтому давайте прекратим пререкаться и займемся, наконец, делом. Нам сегодня нужно принять несколько очень важных решений, от которых будет зависеть буквально все.

– Именно, мистер Колхайн, именно, – с одобрением кивнула Синтия Моак. – И у меня есть одно предложение. У нас проблема с обученными экипажами для боевых кораблей. У нее есть решение.

– Какое? – подалась вперед Элизабет Харди.

– Сейчас объясню. Среди планет бывшего Объединения есть еще одна, имеющая свои корабли и множество опытных капитанов.

– Вы говорите о Фаргосе, что ли? – делано удивился Родерик. – Но это же пираты!

– И что с того? – Моак наградила его презрительным взглядом. – Они такие же бизнесмены, как мы, только более откровенные, не скрывают свою сущность под фиговым листком. Им нужно дать понять, что после уничтожения наших планет, россы займутся ими, и займутся жестко. Фаргосцы давно не решаются залезать на ларатскую территорию, хорошо помнят карательные рейды ларатского флота. К тому, мы может дать пиратам дополнительный стимул – деньги. Кто мешает нам очень хорошо платить за участие в войне? Да и добычу пообещать…

– А что, это вполне здравая мысль, – вскинул брови госсекретарь. – У меня есть контакты среди глав кланов.

– У меня тоже, – с кривой усмешкой призналась Моак.

– Да и я могу кое с кем поговорить, – неохотно процедила Харди.

– А выходы на клан Теней у вас есть? – язвительно поинтересовался Родерик. – То есть, на Старший клан?

– Нет, – вздохнул Колхайн. – Придется искать, без их согласия ни один другой клан на нашей стороне не выступит, невзирая ни на какую прибыль.

– Не надо искать, я напрямую контактирую с Келхом Норисом, веду с ним дела не первый год, – президент говорил спокойно, но в его глазах заметна была легкая насмешка.

Остальные трое ошарашенно переглянулись – все они не первый год искали подходы к Норису, но так и не смогли найти. Пиратский главарь отличался звериной осторожностью и не шел на контакт ни с кем, кому не доверял. Каким же образом этот увалень, которого никто не воспринимал всерьез, сумел заинтересовать Нориса? Похоже, он не так прост, как кажется.

– Это очень ценно, – осторожно заметил Колхайн. – Как вы думаете, Норис согласится?

– Если ему будет выгодно и не слишком опасно, по крайней мере, для него самого. Но прошу учесть, что иметь дело он будет только со мной лично – мне он относительно доверяет, поскольку я его ни разу не подводил и всегда держал данное слово. В пиратской среде не заключают договоров, там ценность имеет только данное при свидетелях слово. И если человек его хоть раз нарушит, то во второй раз ему такая возможность не представится.