Крид проверил прочность шторного крюка и остался доволен. Уверенно выбрался на подоконник, выглянул наружу как можно дальше, попробовал рассмотреть в мутной мешанине мрака и брызг хоть что-то. Уступ? Вроде бы да… И блик на нем, слабый, но постоянный. Не особенно близко и не очень удобно. Впрочем, когда ему запретили навещать дом Тэль-Ривов, он освоил подъем по крепостной стене без веревки. Не то чтобы обожал малышку Оливию, у них были чисто дружеские отношения. Но это ведь вопрос принципа. Упрямства, как уточнила бабушка Ната, уладив скандал.

Крид рассмеялся воспоминанию, спускаясь вниз. Потом стало не до посторонних мыслей, он лишь сердито шипел, когда скользкие камни выворачивались из-под ног или норовили крошиться под рукой, оказываясь не частью надежной скалы, а ее давно отколотым или подточенным водой обломком. Ну вот, снова пошла более удобная лесенка трещин, глубоких и надежных. Башни замков Дэлькоста куда хуже, гладкие, камень к камню. Дина через три дня после скандала у Ривов заключила пари на своего извечного поклонника. Мол, заберется в ее окно на верхнем ярусе башни, проделает это ночью и обязательно в дождь. Крид справился, но здорово замерз и разозлился, дело было накануне первого осеннего заморозка, год назад. Правда, на кону стояло пять сотен доленей золотом и россыпь камней. Умница Дина честно поделила выигрыш пополам, и он успокоился, накормив кошель: старому верному противнику по дуэлям как раз понадобились деньги, а ставить отца в известность было бы некстати. Стоит добавить, что Крид счел шутку своей вечной невесты удачной, лишь выпив третий бокал грога и отогревшись.

Сползая по влажной скале острова Гоотро, Крид фыркнул, на миг отчетливо представив собственную до предела глупую рожу над подоконником, синюю от холода, с мятым поздним цветком астры в сведенных судорогой зубах. Пожалуй, незабываемым было выражение его лица, когда он увидел десяток девиц из лучших фамилий столицы, чинно пьющих кофе и обсуждающих его, Крида, дуэли и репутацию. Он тогда зарычал от злости и полез в окно, собираясь гонять и даже лупить негодниц. Бдительная Дина сунула в руки теплый кубок, быстро уточнила сумму выигрыша — и он сдался, не воевать же с девушками. Потом сплетен не оберешься, а визг уже начинается. Да такой, что вот-вот у подножия башни соберутся все городские сторожа, страдающие бессонницей.

Уф… отдых. Можно заверить себя, что и на этой скале он не оплошал, добрался. Почти. Уступ с бликом теперь оказался чуть ниже, к нему спускалась наклонная трещина, которая начиналась прямо над головой тэльра. Крид глянул вверх — от окна уже локтей двадцать с небольшим… или немалым? Еще столько же проползти вбок — и он на месте. Принц закрепил самодельную веревку и пополз, вспоминая ругательства изобретательного Юго. Волны так и щекотали пятки, иногда они прыгали особенно удачно, толкая в спину и обдавая пеной до самой макушки, чем заметно оживляли память. Он дважды едва не срывался, но вовремя находил новую точку опоры. Удачная ночь. Пока, по крайней мере.

Уступ он обнял, как самого близкого родственника, которого не надеялся застать в живых. Отдышался, чуть отдохнул и сердито глянул на восток, подозрительно светлый. Дома дни теперь короче, лето завершается. Брат Элиш говорил, что далеко на юге светлое и темное время одинаковы в любой сезон, да там и сезонов-то нет. Тогда Крид отшутился — мол, это удобно, нет путаницы. Теперь понял: не всегда хорошо и не обязательно удобно. Русалка его ждет, а восход не желает помогать ни ей, ни тэльру.

За уступом начался лаз, уходящий в глубь скал и полого поднимающийся вверх, такой узкий, что Крид усомнился в его пригодности для протискивания даже очень упрямых принцев. Усомнился, но продолжал ползти. Облегченно вздохнул, расправляя плечи. «Вот и добрался. Удобное широкое мес-то-о-о-о-о», — подумал он. Много гласных, локтей на восемь.

Принц потер ушибленный бок. Порадовался, что несчастное бедро, вторично зашитое лекарем Авэи, не пострадало и даже не отозвалось болью на падение. Осмотрелся. Уютная комната, мягкие ковры — спасибо им за отсутствие ушибов. Стол, кресло, полки с книгами и свитками, рисунки, маленькое подобие гитары. Более привычные для островов флейты, штук пять. Разные ракушки, крупные и красивые, он и не знал, что такие бывают. Многоцветная россыпь жемчуга.

А вот и дверь, удачно полуприкрытая.

Крид уверенно скользнул к щели, заглянул в соседнюю комнату. Там горела масляная лампа, слабый язычок света в тонком дорогом стекле.

Здесь, вне сна, Сказка ничем не отличалась от русалки: те же длинные волнистые волосы цвета теплой ночи, замечательно красивое лицо, тонкие руки с полупрозрачными пальцами. Вот только под невесомым одеялом отчетливо обозначались обычные человечьи ноги, одна маленькая стопа выглядывала, исключая любые сомнения. А еще Риоми казалась бледной и нездоровой, слабенькой: ночные кошмары не прошли даром.

Крид опустился на колени у изголовья. Веки девушки прикрыты, на щеке след слезинки. Наверное, ей там очень страшно одной, во сне. Каждую ночь, и никто не может даже быть рядом. Тэльр тронул пальцы, устроил руку в своих ладонях и одними губами, без звука, позвал. Улыбнулся и шепнул в ухо:

— Риоми, я тебя держу. Подожди еще минуту, я умею засыпать очень быстро, особенно когда устаю, как теперь.

Он устроил голову на краю кровати и попробовал задремать. Волны пели в узком лазе, брызги пены шипели, оседая на скале.

Крид и заснуть толком не успел, ощутил лишь, как руку дернули вниз. Он напрягся, крепче обнял ладошку русалки, чтобы не выпустить. Там, в воде, пальцы скользкие. Жадная глубина висит камнем на ногах… или на хвосте? Риоми всхлипнула во сне, ей тоже было больно и очень тяжело, словно ее рвали надвое. Крид охнул и закричал, требуя, чтобы девушка решила наконец, где ей лучше, ведь не только он должен переупрямить темную воду, но и сама Сказка. Нельзя так вот висеть на руке и не сметь выбрать.