— Да. Но сперва я отвезу тебя в коттедж. — Он говорил рассеянно, будто думал совсем о другом, и она снова замолчала.

Когда они подъехали к Хоукс-Лейн, голубоватые сумерки уже сгущались. В нескольких коттеджах светились окна, старинные фонари освещали тротуар.

Куинн галантно помог ей выйти, вытащил из багажника ее чемоданчик и подождал, пока она откроет дверь.

Увидев, что он не собирается заходить, Элизабет спросила:

— Может, сперва перекусишь? Ты ведь не обедал.

Он покачал головой:

— Я лучше поеду.

— Когда вернешься? Я приготовлю ужин.

— Трудно сказать. Не утруждай себя готовкой.

— Мне не трудно, — тут же ответила она.

Он снова покачал головой:

— Перехвачу что-нибудь по дороге. Если будет поздно, переночую в отеле, чтобы не беспокоить тебя.

— В чем дело, Куинн? — Она вдруг чего-то испугалась.

— А как по-твоему? — язвительно спросил он. Она пожала плечами.

Он что, все еще думает, что она сбежит? Во всяком случае, он только и делает, что дает ей такую возможность.

Она протянула ключ:

— Если задержишься, откроешь сам, так что меня не побеспокоишь. Хотя я хочу дождаться тебя.

Куинн с кривой усмешкой сунул ключ в карман и повернулся к машине.

— Ты ничего не забыл?

Он оглянулся и вопросительно взглянул на нее.

Элизабет выпятила губки и приподняла лицо для поцелуя. Еле сдерживая улыбку, он чмокнул ее.

Она смотрела, как он разворачивается, и, когда машина снова проехала мимо, послала воздушный поцелуй. Куинн иронически отдал честь.

Элизабет вошла в дом и закрыла за собой дверь. Она решила быть рядом с ним, но до истинного мира между ними еще далеко. Она понятия не имеет, что у него на уме, а он нисколько не доверяет ей.

Решив занять себя до ужина, она принялась за уборку, и к половине восьмого в доме был порядок, стол накрыт, его украшали салфетки и золоченые свечи, в холодильнике охлаждалось белое вино, готовая закуска ждала на кухне, курица с овощами подходила в духовке.

Элизабет приняла душ, покропила себя любимыми духами и до шелковистого блеска расчесала волосы.

Надев платье из красного атласа, которое ей подарила на Рождество миссис Хендерсон, она приглушила свет и села ждать у камина.

В половине девятого она выключила духовку — неизвестно, когда Куинн вернется. Может, не вернется вовсе. Он сказал, дела… Какие это дела заставляют его ночевать где-то?

Ужинать одной было немыслимо, и она уже собралась приготовить себе сэндвич, когда за окном раздался шум подъехавшей машины и хлопнула дверца.

Элизабет затаила дыхание. В замке повернулся ключ, и вошел Куинн с букетом тепличных роз.

Она бросилась ему навстречу, подняла лицо, и он поцеловал ее. Тогда она обвила руками его шею и вернула поцелуй, соблазнительно выпятив губы. Куинн выронил свою ношу и почти со стоном обхватил ее.

— Ах ты, ведьма! — Он гладил прикрытые атласом изгибы ее тела, голос у него дрожал от страсти и смеха.

— Надеюсь, ты не ел? — Она старалась не забывать о насущном. — Ужин готов.

Скользнув губами вдоль ее шеи и остановившись на шелковистой коже плеча, он пробормотал:

— Кто-то еще хочет есть?

— Я, — уверенно ответила она. — Я очень старалась приготовить вкусно.

Куинн нехотя опустил руки, отдал Элизабет цветы и взялся за свой кейс.

— Дай мне несколько минут, я только приму душ и переоденусь.

Он довольно скоро вернулся, чисто выбритый, с влажными после душа волосами, в шелковой рубашке с расстегнутым воротом и спортивных брюках. Иронически оглядел свечи, композицию из красных роз и фужеры.

— Ну просто медовый месяц.

Элизабет поставила на стол закуску из копченой лососины с вареными раками, а Куинн открыл шабли и разлил.

Подняв бокал, она сказала:

— Пьем за нас.

Огонь свечей дрогнул у него в глазах, смотревших на нее поверх бокала.

— За нас, — повторил он, но лицо его осталось непроницаемым.

Элизабет почувствовала тревогу — за несколько минут его отсутствия близость исчезла и вновь вернулась скованность. Элизабет изо всех сил старалась придумать интересную тему для беседы, но в голове было пусто. Наконец, твердо решив прервать молчание, она заметила:

— После восьми я стала думать, где ты запропастился.