Шрифт:
— Насколько помнится, я не получил ответа.
Она промолчала, но он не унимался:
— Полагаю, недавно.
— Почему вы так решили?
— Вы сильно удивились, когда Бомонт представил вас как свою невесту. Так, будто не успели свыкнуться с этим положением.
Куинн всегда был силен в споре. Он ничего не пропускал, быстро все схватывал и сразу делал правильные выводы.
— По-моему, — продолжал он, — Бомонт из тех позеров, которые не могут без того, чтобы не пасть на одно колено — и чтобы непременно музыка и полумрак — и, млея от собственного благородства, не надеть заранее приготовленное кольцо на палец избранницы.
Элизабет закусила губу — ее раздражала эта явная издевка.
— Но на вас кольца не было, а это означает, что предложение было неожиданным и «Ван Хэмел» — приманка. Может быть, он не был уверен в вас?..
Вывод был точным. Как будто Куинн присутствовал при всем этом.
— Могла быть и другая причина.
— Какая же?
— Может быть, он хотел заманить вас в постель или удержать, если вы проявляли признаки непостоянства.
Чему Элизабет научилась за последние пять лет, так это скрывать свои чувства и держать себя в руках. Она начала медленно считать до десяти.
Она успела досчитать до четырех, когда он подбодрил ее:
— Смелее, говорите.
— Что говорить? — сердито прохрипела она.
— Если ничего не приходит в голову, то хотя бы: «Что вы себе позволяете!»
— Похоже, не одна я зачитываюсь викторианскими мелодрамами.
Он рассмеялся, как будто искренне.
— Квиты. А день свадьбы еще не назначен, верно?
— Нет. Но Ричард предложил сыграть ее весной. — Она изо всех сил старалась говорить непринужденно.
— И вы думаете, леди Бомонт одобрит выбор своего сына? — Вопрос был почти оскорбительным.
Элизабет сомневалась, что одобрит. Несмотря на всю свою приветливость, леди Бомонт наверняка предпочла бы в невестки девушку из высшего общества, а не секретаршу.
— Не могу сказать, — без промедления ответила она, — спросите у нее самой.
— Ну а если не одобрит?
Уж не пытается ли он вывести ее из равновесия?
— Полагаю, одобрит, — спокойно проговорила Элизабет. — В любом случае Ричард не из тех, на кого можно надавить.
— То есть вы не сомневаетесь, что он на вас женится?
— Он сказал, что собирается.
— А вы хотите за него замуж?
— Ну конечно.
Куинн повел темной бровью, и она тут же пожалела о своей горячности.
— А почему? — тихо спросил он. — Или это дурацкий вопрос?
— Вы хотите сказать, что я выхожу замуж из-за денег?
— Это так?
— Нет.
— Тогда почему?
Его настойчивость выводила из себя, но Элизабет ответила искренне:
— Хочу иметь свой дом и семью. — Увидев, как Куинн недоверчиво скривился, она продолжила: — Разве не к этому стремится большинство женщин?
— Так вы его не любите?
— Конечно, люблю. — Черт! Опять попалась.
— Если бы любили, сказали бы в первую очередь об этом. Как любая женщина.
Его не проведешь.
— Я не согласилась бы выйти замуж за Ричарда, если бы не любила его.
Куинн резко рассмеялся.
— Если он действительно любит вас, я искренне сочувствую бедняге.
— То есть?
— Неужели непонятно?
— Нет.
Он пожал плечами.
— Мне показалось, что вы не испытываете к нему ни малейшей страсти.
Последнее, что ей было нужно в нынешней ситуации, — это испытывать страсть.
Элизабет перешла в наступление:
— С чего вы, собственно, взяли, что я не испытываю страсти? И что плохого в браке, где супруги не пылают как подростки?
— Хорошего в нем тоже мало.
Ее это задело.
— А вы в этом разбираетесь? — воскликнула она.
— Не слишком. Но если бы моя жена…
— Но ведь вы не женаты, — вырвалось у нее.
— Нет, женат. Почему вы так уверены, что не женат?
— Я… не уверена… просто подумала… то есть предполагала… — Она беспомощно запнулась.
Конечно, она не думала, что он один. Молодой, сильный мужчина. Она даже представляла себе вереницы его любовниц и жестоко ревновала к этим незнакомкам. Но жениться…
А почему бы и нет? Пять лет — долгий срок, а он всегда говорил, что хочет детей. Может быть, у него уже есть семья…
Эта мысль как нож вонзилась ей в сердце.
Нет, слава богу, все связанное с ним ушло в прошлое, с этим покончено. Если бы даже он и узнал ее, это уже не важно.