Шрифт:
И чего он держал тогда в окружении последний бой, если уже все решил? Не верю, как говорил Станиславский. Не верю! Наверное, все-таки сперва — попал в плен, а уж потом надумал переметнуться на сторону немцев?
Тяжел крест предательства. Свои ненавидят, бывшие враги — не уважают. Как-то один эсэсовский начальник в своем кабинете свел двух русских генералов — Власова и Деникина.
— Не знаю такого генерала, — сказал Антон Иванович, когда ему представили Власова.
— Разумеется, — сказал эсэсовец, — вы ведь в разное время боролись с одним и тем же врагом — большевиками.
— Но я им не служил! — отрезал Деникин [222] .
222
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991.
Реакция Москвы на власовское заявление была нервной. Появилась контрлистовка, над текстом которой якобы работали лично Сталин с Мехлисом [223] . Власова обвинили в том, что он сдался немцам в плен еще под Киевом, где был ими завербован как «шпион и провокатор». В этой незавидной роли он последовательно провалил — утверждалось в листовке — доверенные ему участки фронта под Киевом, Москвой и Ленинградом. Ну а потом сдался в плен по второму разу. Зло написано было. Но глупо. Бездарно. Ложь, помноженная на злобу, в реакции власти — всегда признак слабости.
223
Это была просто какая-то переписка Грозного с Курбским. Курбского, кстати, как и Власова, звали Андреем. Как и предателя Андрея в «Тарасе Бульбе».
Деникин Антон Иванович (1872–1947)
Генерал русской армии
В эмиграции жил очень бедно, зарабатывал на жизнь литературным трудом и публичными лекциями.
После 22 июня сразу заявил, что надо помогать Красной Армии, которая после разгрома гитлеровцев, как он надеялся, сама свергнет коммунистов. Все-таки он был военным — и в политике оставался наивным человеком. Но в вопросах чести русский генерал сомнений не знал. Немцы его разыскали, предложили сотрудничать. Он отказался. Сперва ему обещали хорошее жалованье и комфортную жизнь, потом — угрожали. Бесполезно. Несмотря на всю ненависть к большевикам, белый генерал против своей страны воевать не стал. С 1945-го переехал в Нью-Йорк, там и умер. В 2005-м прах Деникина был по инициативе В. В. Путина с почестями перенесен на Родину и захоронен в Донском монастыре в Москве.
«Оставаясь непримиримым в отношении большевизма и не признавая советскую власть, я считал себя всегда, считаю и ныне гражданином Российской империи» (генерал Деникин)
Немцы тут же ответили ударом поддых — выпустили листовки, которые факсимильно воспроизводили статьи в «Правде» и «Красной звезде», в которых Власов был назван среди героев Московской битвы.
Думаю, Сталина разозлили и само открытое письмо Власова, и Власов самолично. Все-таки единственный генерал-лейтенант Красной Армии, который пошел на сотрудничество с немцами. Не застрелился, как генерал Ефремов [224] , сдался, перебежал, предал…
224
Михеенков С. Е. Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942. М., 2010.
Кстати, ни про какую Русскую освободительную армию в заявлении Власова от 3 марта 1943 года — ни слова.
Россия — наша!
Прошлое русского народа — наше!
Будущее русского народа — наше!
Мы как-то привыкли считать, что раз Власов сдался в плен, то и армия его состояла из военнопленных. Это не совсем так. Во-первых, частично это были — бывшие полицаи.
Во-вторых, в прифронтовой полосе среди местных немцы проводили тотальную мобилизацию. Под неоригинальной, но эффективной угрозой в случае уклонения от выполнения священного долга и почетной обязанности — расстрел.
Часть мобилизованных тут же пополнила ряды «русских добровольцев».
Вероятно, у немцев первоначально были планы по активному использованию новоиспеченной «армии» в боях и для шпионажа. Но тут накосячил сам Власов.
Вдохновленный новым поприщем, он стал проявлять самостоятельность: ездить, выступать перед военнопленными и местными жителями. При этом, то ли войдя в роль, то ли, сам «обманываться рад», столько всего наговорил на этих сходах о будущей независимой России, что его быстренько с фронта увезли. Риторика Власова никак в рамки плана «Ост» не укладывалась. По итогам власовского роуд-шоу появился приказ фельдмаршала Кейтеля:
«Ввиду неправомочных, наглых высказываний военнопленного генерала Власова… Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с операциями чисто пропагандистского характера» [225] .
После этого «втыка» на несколько месяцев Власов как бы перестал существовать. Несла потери и его «армия»: 1300 власовцев перешло с оружием в руках к партизанам. Во время карательных экспедиций 1943 года РОА, выступавшая вместе с регулярными немецкими войсками и жандармерией, показала себя совершенно небоеспособной.
225
Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. М., 1993.
Тем временем национальные части, сформированные «под Власова», тоже два раза подряд испортили фюреру настроение:
В феврале 1943-го в Витебскую область прибыл 825-й волжско-татарский батальон. «Во время первой же операции татары уничтожили немецких офицеров, и весь батальон (свыше 800 человек с 6 противотанковыми орудиями, 100 пулеметами и автоматами и другим вооружением) перешел к партизанам.
Другой случай имел место 13 сентября 1943 г., когда действовавший в районе Оболони в рядах германской 2-й армии туркестанский батальон перебил немецких офицеров и в составе трех рот с оружием перешел на сторону советских войск» [226] .
226
Дробязко С., Каращук А. Восточные легионы и казачьи части в Вермахте. М., 2000.