— Но, Тони…

— Поднимите ее наверх, — повторил Тони. — Быстро.

— Остановитесь. Опустите меня, — потребовала я.

Парсонс с тем работником снова посмотрели на Тони, но его взгляд заставил их продолжать свое дело.

— Извините, мисс, но, если мистер Таттертон считает, что это будет лучше для вас, нам следует сделать так.

— Хорошо, — сказала я, видя, что ставлю прислугу в трудное положение. — Делайте то, что хочет он.

— Очень хорошо, мисс. — Они легко подняли меня и понесли вверх по лестнице.

— Теперь вы можете опустить меня, — обратилась я к ним на верхнем этаже. — Я сама доеду до комнаты.

Плотно закрыв за собою дверь, я сидела, глядя в задумчивости на свою кровать, приспособление для ходьбы, медицинские принадлежности. Все это производило гнетущее впечатление после того, как я побывала на улице. Я решила покончить теперь со всем этим. Люку, несомненно, передали мою просьбу, и он приедет навестить меня. А когда он это сделает, я потребую, чтобы он забрал меня домой.

И я покину это место, этот дом, полный призраков, навязчивых воспоминаний и болезненных переживаний.

Вероятно, мы с Люком утратили наш фантастический мир, но мы будем вместе. Именно эта мысль побудила меня принять окончательное решение покинуть Фарти.

Обессиленная первой прогулкой на свежем воздухе и своими первыми шагами, а также грубой выходкой Тони, я подкатила коляску к кровати. Едва я успела поднять свое тело из коляски и лечь поперек кровати, как в комнату вошел Тони.

— Энни, ты никогда, запомни, никогда не должна закрывать свою дверь, — заявил он строгим голосом. — Как я узнаю, если тебе что-либо понадобится? И посмотри, с каким трудом ты забираешься в кровать. Могла бы сообразить, что я тут же приду на помощь.

Он отодвинул коляску, поднял мои ноги и положил их на кровать.

— Я могу сделать это сама, — запротестовала я.

— Ах, Энни. Ты совсем такая же, как Хевен, — упрямая. Вы обе можете вывести из себя даже святого.

— Мы обе? — Я резко повернулась. — Мама мертва… мертва! — закричала я. Я так устала, так морально выдохлась, что у меня не оставалось сил выносить его путаницу.

— Я знаю это, Энни, — тихо сказал он, открывая и закрывая глаза. — Извини меня, извини. Я был так резок с тобой внизу, но ты поступила очень нехорошо и сильно расстроила меня.

— Все в порядке, Тони. Все нормально, — приговаривала я, не желая продолжать какую-либо дискуссию. Я хотела лишь попасть в кровать, отдохнуть, съесть свой обед, уснуть и ждать, когда приедет Люк.

— Нет, не все в порядке, но я искуплю свою вину перед тобой. Я обещаю. Ты увидишь. Я хочу сделать теперь для тебя так много всего, Энни. Я сделаю то, что я мог бы сделать для Хевен, если бы она позволила мне сделать.

— Ладно, — сказала я и закрыла глаза. Затем я почувствовала его руку на своем лбу.

— Бедная Энни… моя бедная, бедная Энни. — Он нежно гладил меня по волосам, и, когда я вновь посмотрела на него, я прочла в его глазах нежную озабоченность. Он был слишком сложным, слишком непонятным для меня. В дополнение ко всему я не могла больше иметь с ним каких-либо дел. Все, чего я хотела, это покинуть Фарти.

Внезапно взгляд его глаз изменился.

— Эта кофта… которая на тебе. Где ты ее взяла? — требовательно спросил он.

Я не хотела причинять каких-либо неприятностей Трою, но и лгать не могла. Тони просмотрел весь мой гардероб, привезенный Дрейком, и ему было известно, какая одежда висела здесь в шкафах и что находилось в ящиках комода.

— Кто-то дал мне ее.

— Кто-то? Но кто?

— Очень приятный человек, который живет в коттедже по другую сторону лабиринта, — ответила я, решив не показывать вида, что знаю, кем он на самом деле является.

— По другую сторону лабиринта? Ты ездила через лабиринт?

— Я устала, Тони, очень устала. Пожалуйста. Я не хочу больше разговаривать. Я хочу только спать.

— Да-да. Я помогу тебе раздеться, — промолвил он и наклонился, чтобы помочь снять кофту.

— Нет! Я могу все это сделать сама. Должно же у меня быть что-то личное. Оставьте меня! — потребовала я.

Он отшатнулся, словно я ударила его по лицу.

— Конечно, — пробормотал он. — Конечно. Я позволю тебе отдохнуть, а затем побеспокоюсь о твоем обеде.