— Слава Богу, — произнес Тони, бросаясь к моей кровати. — Я подумал… так что же произошло?

— Случай эмоциональной перегрузки. У нас с Энни только что состоялся хороший разговор на эту тему, и она понимает теперь, что мы должны делать. Прав я, Энни? — Я кивнула. Он снова потрепал меня по руке и вышел из комнаты.

— Одну минуту, — окликнул его Тони и вышел вслед за доктором.

Я слышала, как они тихо переговаривались в коридоре. Ко мне подошла миссис Бродфилд, поправила на кровати одеяло и взбила подушку. У нее было суровое, холодное выражение лица, а немигающие, устремленные в одну точку глаза походили на бусинки.

— Они не собираются обвинять вас, правда? — спросила я, думая, что сестра переживает из-за случившегося.

— Меня? Почему кто-то должен обвинять меня? Ведь я не могла ограничивать часы посещений или отрубать звонки к вам по телефону.

— Я просто подумала…

— О нет, Энни. Теперь, если что-либо случится, каждый согласится со мной, что я тут ни при чем.

Широкая самодовольная улыбка расплылась по лицу сестры, и она стала похожей на надменного кота, укладывающегося вздремнуть на мягком удобном диване.

Через несколько минут Тони вновь вошел в комнату и приблизился к моей кровати.

— Ты на самом деле чувствуешь себя уже лучше?

— Да, Тони.

Он выглядел таким озабоченным, его голубые глаза затуманились, морщины на лбу сделались глубже.

— Я тоже проявил беспечность. Я должен был понимать…

— Теперь каждый должен бить себя в грудь и обвинять себя и других?! Все в прошлом. Пожалуйста, давайте забудем это.

— Нет, мы не собираемся забывать этого. Доктор сказал мне все, что он сказал тебе. Я уже согласился с ним. Сейчас отдаются новые распоряжения.

— Новые распоряжения?

Он кивнул миссис Бродфилд, и она тут же подошла к моему телефонному аппарату и отключила его, вытащив вилку из розетки на стене.

— Мой телефон! — взмолилась я.

— Пока никаких звонков, Энни. Это предписание доктора.

— Но мне должен будет позвонить Люк сразу после выпускной церемонии в школе, чтобы рассказать, как приняли его речь! — вскричала я в отчаянии.

— После того как я покину эту комнату, то сразу же спущусь к телефонному оператору и скажу, чтобы все звонки к тебе были переадресованы в мое бюро, где я или Дрейк сможем записать их содержание. Всю информацию я немедленно буду доставлять сюда. Обещаю это, а ты прекрасно знаешь, что я выполняю свои обещания, не так ли?

Я отвернулась. Люк будет чувствовать себя ужасно, ведь для него так важно поговорить со мной после церемонии. Слезы готовы были снова вырваться наружу, а мое трепещущее сердце превратиться в грохочущий барабан в моей груди. Но я вспомнила лекцию, которую прочитал мне доктор Малисоф. Я должна выработать в себе толстую кожу, иначе замедлю процесс выздоровления. В конце концов, нужно принести некоторые временные жертвы.

— Мы стараемся все делать для твоего блага, Энни, все, что считают необходимым самые лучшие врачи и сестры. Поверь мне. Пожалуйста.

— Я верю вам, Тони. Мне только жаль Люка.

Тони посмотрел на меня с большой нежностью и сочувствием.

— Вот что я скажу тебе. Я пошлю ему от тебя телеграмму прямо сейчас с пожеланием успеха. Поднимет это ему настроение?

— О да, Тони! Прекрасная идея!

— И… и я позвоню ему сам и скажу, что у тебя все в порядке, но что доктора сделали новые распоряжения и в течение какого-то времени тебя никто не должен беспокоить.

— Пожалуйста, скажите Люку, пусть он не винит себя за то, что этот его звонок меня растревожил.

— Конечно. И если я почувствую, что он не верит мне, я попрошу доктора позвонить ему, — предложил Тони с нежной улыбкой.

— Вы сделаете это?

— Энни. — Его лицо стало серьезным. — Я сделаю все, что в моей власти, чтобы снова поставить тебя на ноги. Я знаю, нелегко будет вернуть тебе счастье, потому что ты потеряла людей, которых любила сильнее всего в своей жизни, но я прошу лишь одного — возможности хотя бы в малейшей степени заменить их. Позволишь ли ты мне попытаться это сделать?

— Да, — тихо промолвила я, находясь под впечатлением его напряженного взгляда и решительного голоса. Не тот ли голос слушала моя мать, когда он молил ее о прощении? Как она могла отвергнуть его?

— Спасибо. А теперь я оставлю тебя отдыхать, а вечером зайду.

Тони наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Дрейк тоже дожидается вестей о тебе.

— Передайте ему мой привет и поцелуй.

— Непременно. У него дела идут исключительно. Из него получится очень хороший администратор, так как Дрейк обладает уверенностью в себе и самолюбием. В некоторых отношениях он напоминает меня самого в молодости, — добавил он с ноткой гордости в голосе.