Пусть не сразу, но кое-кто из драпающих сообразил, чем чревато наличие среди них повстанцев. Какой-то офицер замахнулся саблей на ближайшего моряка, но тот хладнокровно воткнул ему острие пики в бок. Самые смышлёные из пехотинцев свернули с тракта и направили свои стопы южнее, к форту Амаргос. Тем временем Кокрейн добрался до Инглеза и, найдя его пустым, понял, что к чему, и пустил своих парнем вслед за Шарпом. Защитники Сан-Карлоса, приняв вторую волну нападающих за первую, начали палить из ружей. Воздух вновь наполнился злым жужжаньем свинца.

Шарп достиг моста через ров Сан-Карлоса. В воротах было не протолкнуться, и некоторые карабкались вверх, прямо по наклонным земляным валам. Шарп последовал их примеру, рискуя свалиться и свернуть шею. Со стороны суши оборона форта была убогой, серьёзного штурма укрепление не выдержало бы. Впрочем, и Сан-Карлос, и Инглез строились для уничтожения кораблей, а не для противодействия сухопутным атакам. Коралл — другое дело. Южный форт мыса, как и Чороко-майо вверху на утёсах, оснащённые полевой артиллерией, предназначались сдерживать высаженную с вошедших в бухту кораблей пехоту, но кто мог ожидать, что высадить штурмовую группу возможно и на Агуада дель Инглез с её чудовищным прибоем?

Сапоги Шарпа утопали в рыхлой почве. Солдат на валу, предположив в стрелке беглеца из Инглеза, поспешил на помощь. Шарп дал вытащить себя наверх, вежливо поблагодарил и тогда ловко спихнул доброхота в ров. Второй испанец кинулся на него, но напоролся на саблю. Два моряка с «Китти», держа наперевес мушкеты, штыки на концах которых ловили отблески луны, пробежали мимо Шарпа.

— Кокрейн! — заорал Шарп.

Магия имени «дьявола» действовала безотказно, и испанцы дрогнули. Харпер разил врагов в воротах направо и налево, расчищая проход.

Первыми струсили пушкари. Оторванные от неусыпного наблюдения за водами бухты непонятным гвалтом за спиной, они обнаружили, что форт наводнён тенями, а в гомоне ясно читается: «Кокрейн!» Инстинкт самосохранения у артиллеристов сработал без осечки, и через минуту у пушек не осталось ни единой живой души. Пехота, сообразив, что им больше некого охранять, дружно махнула за пушкарями через дальнюю стену к форту Амаргос в шестистах метрах от Сан-Карлоса.

Шарп крякнул и, повернувшись к пустырю, по которому приближались солдаты Кокрейна, приложил ко рту ладони:

— Они сбежали на юг! На юг! Слышите, Кокрейн?

— Понял! — донёсся ответ тоже на английском.

— Сбежали в третий форт!

— Ату их! Ату, ребята! — Кокрейн заулюлюкал и направил повстанцев к форту Амаргос. Барабанщик Миллера попытался отбивать такт, но шаг был слишком быстрым, и дробь захлебнулась. Беглый гарнизон Сан-Карлоса припустил, и обе оравы мчались наперегонки к третьему укреплению. Командование Амаргоса, ничуть не сомневаясь, что от Сан-Карлоса спешат только верноподданные Фердинанда VII, распахнуло ворота. Шарп рассудил, что с его бойцов достаточно двух фортов, остался в Сан-Карлосе. Спустившись во двор, он первым делом срубил с флагштока, представлявшего собой ободранную от коры жердину, испанский стяг. Лейтенант Кабрал, разыскавший в недрах форта тощую, кожа да кости, лошадёнку, вызвался съездить к адмиралу за новостями и приказами. Шарп не возражал. Расставив часовых и выслав поисковые команды за ранеными, стрелок устало побрёл к пушкам.

Харпер пошёл с ним. Свободные от нарядов моряки с «Китти» переворачивали вверх дном бревенчатые казармы, потроша ранцы и тюки сбежавшего гарнизона. Гардемарин, отряженный Шарпом составить список потерь, доложил, что нашёл трёх убитых вражеских солдат и одного повстанца.

— Спаси, Господи, Ирландию! — хмыкнул Харпер, — В носу ковырять опаснее, чем воевать с испанцами.

— Они считают нас исчадьями ада. — пояснил гардемарин, — Раненые в один голос твердят, что нас пули не берут. Заколдованы мы, мол. Чёрная магия.

— Ну, тогда ясно, почему они так скоренько смазали пятки салом. — Харпер зевнул и перекрестился.

Гардемарина Шарп послал за хирургом МакОли. Тяжелораненых имелось шестеро, все испанцы. Моряки с «Китти», исключая получившего пулю в бедро, отделались порезами и царапинами. Победа никогда не доставалась Шарпу так легко. Суеверия испанцев победили испанцев верней Кокрейна.

Шарп облокотился на пушку, любуясь залитой лунным светом гаванью Вальдивии, двумя десятками кораблей с ярко освещёнными окнами кают. На другой стороне бухты, примерно в километре, яркие точки факелов обозначали форт Ньебла, охраняющий устье реки. Проплыв по ней, можно попасть в город, где страдает в неволе Блаз Вивар.

— А не пальнуть ли нам разок-другой? — кивнул Харпер на Ньеблу.

— Далековато для мушкета.

— Кто говорил о мушкетах? — возмутился ирландец, — Пушки!

Ладошкой он звонко шлёпнул по казённику тридцатишестифунтовика, «убийцы кораблей», устремившего развёрстое жерло в бухту. Ядро, обмотанное верёвкой (чтоб не выкатилось), ожидало своего часа в стволе. Набитая высококачественным порохом трубка из полого стебля пера торчала в затравочном отверстии. Фитиль чадил из ведра. Целься и стреляй.