– Я управляющая клубом.

– И давно вы здесь работаете?

– Чуть больше года. Я поступила сюда в июле прошлого года.

– Следовательно, вы хорошо знали Шона Мэттьюза?

Она закатила глаза и выразительно вздохнула.

– Да, я знала Шона Мэттьюза довольно хорошо. Я уже говорила об этом.

– Не стоит сердиться. Я думаю, вы были в курсе, что он занимается наркотиками?

– Вы спрашиваете или утверждаете?

– Спрашиваю.

Она пожала плечами:

– Я слышала, что он понемногу ими торгует и как будто даже в клубе, но никогда не видела за этим делом ни его, ни кого-либо из других служащих. Время от времени здесь можно было заметить кого-то под дозой, но мы отказывались их обслуживать и выставляли вон. Но наркотики здесь точно не продавали. Я только после смерти Шона услышала, будто он уже давно с ними работает.

– Следовательно, вы поддерживаете утверждение, что в «Аркадии» наркотики не продаются и вы никак с этим не связаны?

Она метнула на меня гневный взгляд.

– Да, не связаны. И если вы закончили…

– Владельцем клуба является Стефан Хольц, не так ли?

– Кто?

– Стефан Хольц. Вы наверняка о нем слышали. – Она покачала головой. – Он известный местный бизнесмен, если можно так выразиться.

– Послушайте, насколько я знаю, хозяин клуба – Рой Фаулер. Он меня нанял, и он платит мне зарплату.

– Вы уверены, что никогда раньше не слышали имени Стефана Хольца? – спросил Беррин.

– Надо же, он вдруг заговорил! – насмешливо фыркнула она. Беррин слегка смутился.

– Отвечайте на вопрос, – потребовал он, пытаясь скрыть обиду без особого успеха.

Она медленно повернулась к нему, смерила его взглядом, вздохнула и наконец сказала:

– Да, уверена. – Потом обратилась ко мне: – Я не знаю никакого Стефана Хольца.

– Мистер Фаулер обещал передать нам список швейцаров, которые работали здесь последние полгода по временному найму, – продолжал я, – но мы его до сих пор не получили.

– Надо же! – Она довольно-таки нахально улыбнулась.

– Вы же здесь управляющая, – заметил Беррин. – Вы можете предоставить нам эти сведения?

Улыбка ее мгновенно исчезла.

– У меня нет на это времени. Придется вам поговорить на этот счет с мистером Фаулером.

– Мы бы так и поступили, если бы застали его, – сказал я, с досадой подумав, что в этом и заключается самая серьезная трудность в работе полицейских – большую часть времени приходится буквально по капле выжимать из людей сведения. – Тогда назовите нам компанию, в которой вы нанимаете швейцаров, – добавил я, не намереваясь больше тратить время на Элейн Томс, – и мы сами с ними свяжемся.

Она медлила, и я легко догадался почему. Если ходили слухи о тайном владельце клуба, то они наверняка дошли и до компании, которая поставляла им швейцаров, так уж бывает с этими ночными клубами. Она не хотела давать нам сведения об этой компании и в то же время боялась соврать: а если Фаулер сообщил нам ее название и я только проверяю ее?

– Эта компания называется «Элит-А», – в конце концов сообщила она.

Беррин записал название.

– Только вряд ли вам там помогут. Сомневаюсь, что они прилежно вели документацию.

– Почему вы так думаете?

– Вы же знаете, как работают все эти охранные фирмы. Они берут людей на работу без договора по найму.

– А Шон Мэттьюз пришел к вам из «Элит-А»?

– Скорее всего да, но это было еще до меня, поэтому я не уверена. В газетах пишут, что вроде бы его отравили.

– Мы так предполагаем.

Она покачала головой, как будто не могла смириться с таким его концом.

– И куда только катится мир?!

– Туда же, где он всегда пребывал, мисс Томс. В нем полно не очень хороших людей, которые делают друг другу не очень хорошие вещи. – Я удержался от искушения добавить, что после смерти Шона Мэттьюза их стало на одного меньше. – Если мистер Фаулер появится, пожалуйста, попросите его немедленно с нами связаться.

Она взяла мою карточку с телефоном.

– Так у вас уже есть подозреваемые?

– Мы разрабатываем несколько версий, – ответил я, прибегнув к запасной тактике детективов, которая является эвфемизмом отрицательного ответа, и, видимо, мисс Томс поняла это, потому что отвернулась, скрывая усмешку.

На этом разговор закончился.

Когда мы снова уселись в машину, Беррин озабоченно обратился ко мне:

– Мне кажется, я вел себя не лучшим образом. Вы ловко с ней расправились.