–Понятно, – протянула я, глядя в лучистые глаза собеседницы. – Номер вашей комнаты мне не подскажешь?

–Двести вторая, – ответила Юля. – Заходи в гости.

–Обязательно. Слушай, Юль, я всё спросить хочу – почему ты в общежитии живёшь?

–Мотаться из пригорода далековато, – простодушно ответила девушка. – Я же в Пряжске зарегистрирована. Родители мне даже машину подарили, «Пежо-308», чтобы удобнее было до института добираться. Но мне всё равно больше нравится жить в общаге, чем с утра до вечера торчать в пробках.

–Так, конечно, удобнее, – согласилась я, закрывая блокнот.

Посчитав, что вытянуть из собеседницы больше ничего не удастся, я встала из-за стола и закинула на плечо объёмную кожаную сумку.

–Пойду, по территории пройдусь, – я дружески улыбнулась клиентке. – Посмотрю на ваше общежитие. Пока, Юль. Буду держать тебя в курсе.

–Спасибо, Агата, – крикнула мне вдогонку невеста подзащитного.

Уже в дверях я невзначай обернулась и увидела, как Юля поднялась из-за стола и собирает на поднос грязную посуду, оставленную однокурсниками, намереваясь отнести её на стол у мойки. Юлин поступок говорил о многом. Нет в этой девочке ничего показного, решила я и вышла из кафетерия.

Стоя на ступеньках главного корпуса Столичного гуманитарного университета, я полной грудью вдохнула чистый воздух лесопарковой зоны и полезла в сумку за смартфоном. Заявление Миносяна о том, что декан факультета истории лично позвонил ему на мобильный и назначил аудиенцию на девять часов вечера, вызывало у меня серьёзные сомнения. Если, как утверждает сотрудница деканата, профессор не брал взяток, с чего бы он стал приглашать к себе студента в столь поздний час? Да ещё такого неуравновешенного, как Миносян? Скорее всего, Гарик врёт, чтобы выкрутиться. В любом случае слова Миносяна стоит проверить. Чтобы найти ответ на этот вопрос, я принялась звонить Борису.

–Внимательно, – ответил друг одним прилагательным, проигнорировав существительное в идиотском стиле интернет-суржика, на который он перешёл в последнее время.

Меня безумно бесят все эти «неиллюзорно доставляет» вместо привычного «нравится» и прочие глупости, которыми так богата Всемирная паутина. Раздражает подобный лексикон не меня одну, злит он и Эда Георгиевича. Глава адвокатской конторы даже припугнул младшего сына увольнением, если он не перестанет коверкать русский язык. Борис пытается искоренить дурацкую привычку, но у него нет-нет да и проскакивают диковатые выражения.

–Слушай, Борь, – просительным тоном начала я. – Отправь, пожалуйста, адвокатский запрос в МТС, пусть пришлют распечатку звонков Гарика Миносяна. И заодно проверь мобильный профессора Черненко. Номера я скину эсэмэской.

–Слушаю и повинуюсь, моя госпожа! – пропел в трубке глумливый голос Джуниора.

Ничего другого от приятеля я и не ожидала. Сплошные шуточки, никакой ответственности даже во время рабочего процесса.

–Хватит резвиться, я, кажется, напала на след, – плотно прижав к уху мобильник, тихо проговорила я, направляясь к приземистым корпусам общежития. – У Лизы и Гарика есть объективные причины желать неприятностей влюблённой парочке. Гарик встречался раньше с Юлей, А Лиза – с Володей. Между прочим, Юля души не чает в своей подруге. Неужели бывают такие доверчивые девушки? Представляешь, Борь, невеста Мызина наивно полагает, что Лиза её простила!

–Брошенная женщина – это оружие страшной убойной силы, – с неожиданной серьёзностью в голосе подхватил Борис. – Помнится, как-то в далёкой юности я променял одну девицу на самосвал, так она меня хватила совком по голове и отобрала все формочки. Потом воспитательница нас долго в песочницу играть не пускала.

–Болтун, – фыркнула я.

–Начальство интересуется, – зашептал Борис, – скоро ли изволишь явиться в контору.

–Скажи своему папеньке, что я провожу адвокатское расследование.

–И оно тебе неиллюзорно доставляет, – хрюкнул в трубку коллега и дал отбой.

Я уселась на лавочку и, любуясь осенними клёнами, отправила Борису эсэмэс-сообщение с интересующими меня номерами телефонов, затем сунула в карман коммуникатор и продолжила свой путь. Миновав аллею, я упёрлась в кирпичное жёлтое здание и поднялась по ступенькам на крыльцо общежития.

Общежитие Столичного гуманитарного университета по всем приметам носило отпечаток советской действительности, однако, вопреки ожиданиям, вахтёр на входе не сидел. Студенты свободно сновали туда и обратно без учёта и контроля со стороны администрации. Я прошла через многолюдный холл и, ориентируясь по цифрам на дверях, поднялась на второй этаж. Двести вторая комната находилась в конце коридора. Чем ближе я подходила к искомому номеру, тем громче орала тяжёлая, леденящая душу музыка. Приблизившись к нужной двери, я окончательно убедилась, что любители хард-рока живут именно здесь. Постучавшись, дёрнула ручку, обнаружила, что не заперто, толкнула дверь и вошла в помещение.

С порога бросалось в глаза, что студенческий быт подруги, проживающие в двести второй комнате, представляют себе совершенно по-разному. Одна кровать была аккуратно застелена новым покрывалом с изображением бабочек. Поверх покрывала лежали уютные разноцветные подушки, обшитые рюшами, перед кроватью лежал пушистый зелёный коврик, напоминающий газонную траву, на тумбочке стояла прозрачная вазочка с сухими ароматными лепестками, и вообще, было заметно, что обитательница этой половины комнаты часто посещает «Икею» и оставляет в шведском магазине немало денег.