— Ты прав, мой милый, но запомни. Если твоя злоба будет больше и сильнее, чем уровень энергии Седого, то она его просто подавит и уничтожит. Помни,

палка та о двух концах. Ну, хватит болтать. Давай к делу.

Марианна сняла с ковра еще один

кинжал и, включив какую-то тяже-

лую давящую музыку, стала на колени

перед маской. Ее дружок последовал ее примеру. Хозяйка начала молиться,

произнося слова громким и протяжным голосом, от которого волосы вставали

дыбом.

— о Всевышний, сделай меня такой же злой, коварной и хищной, как и ты.

Рулон старался как можно жестче повторять за ней эту необычную молитву. Затем, встав и повернувшись спиной к маске, она с неистовой яростью стала бить ножом в воображаемого Седого, выкрикивая страшные проклятия. Рулон постарался как можно лучше ощутить присутствие Седого. Он вспомнил все самое плохое, что было в его жизни, и с ненавистью стал бить его фантом своим ножом.

Минут через 10 наш герой сильно вымотался, как будто провел длительную тренировку. Эмоциональное усилие оказалось непривычнее и труднее физи-

ческого.

— Теперь тяни его энергию к себе, — произнесла Марианна, увидев изменившееся состояние Рулона.

Она встала на колени, положила руки на пол и стала делать ими круговые движения по ковру, как будто загребала к себе что-то невидимое, делая это с радостью вампира, пьющего кровь. С жадностью она втягивала в себя энергию врага. Ее покорный ученик стал с рвением повторять весь этот ритуал, стараясь не терять эмоциональную связь с Седым. С любовью хищника к жертве, он вдыхал в себя его жизненные силы.

— Ну а теперь забудь о мести. Стань выше ее и настройся на любовь к миру, — скомандовала Марианна.

Включив приятную музыку, она закружилась в танце радости, и ее соратник сделал то же самое. Он подумал, что чувства должны быть просто орудиями. И мы сами должны с легкостью манипулировать ими, а не они нами. Потанцевав минут десять, Марианна стала неподвижно, закрыла глаза.

— А теперь войди в состояние отрешенности. Забудь обо всем вообще. Есть только ты, и больше ничего. Ты один в бесконечной пустоте, — тихо шептала она, — ощути же, тебя нет, только пустота.

Рулон остановил мысли и стал углубляться в привычное для него состояние медитации. Растворившись в пустоте минут на пятнадцать, Рулон пробудился из этого состояния вместе с командой Марианны.

— Ну что, хватит балдеть, теперь ты понял, как будешь служить Яриле?

— Да, мне это понравилось, — ответил он, — теперь я буду каждый день это делать.

— Ну а сейчас давай ложиться спать, дорогой, — ласково произнесла она. — Ты будешь спать со мной? — призывно спросила девушка, раздвинув шторы и распахнув балконную дверь.

Рулона опьянило это предложение. Не отрывая глаз от Марианны, с вожделением смотрел он на нее.

— Я всегда мечтал об этом!

— Ну, тогда раздевайся, — скомандовала она с коварным блеском в глазах. Марианна постелила на лоджии, использовав вместо кровати большой широкий стол. Поскольку он был невысокий, то ложе располагалось ниже перегородки лоджии, которая предохраняла спящих от падения с 10-го этажа. Весной было еще прохладно, но Рулон привык спать зимой с открытыми окнами под одним одеялом и нисколько не боялся холода.

Он улегся в мягкую, пахнущую духами постель. С лоджии открывался прекрасный вид на звездное небо и восходящую на небосводе луну. Свежий ветерок обдувал его лицо, донося аромат цветущих деревьев.

Марианна легла рядом, нежно обняв своего дружка и положив на его голое тело свою ножку. Рулон уже хотел начать ее ласкать, но она остановила его.

— Я же сказала, что мы будем спать, а не трахаться.

— А я думал это одно и то же, — обескураженно ответил он.

— Я же предупреждала тебя, не выдавай желаемое за действительное. Давай спать, я устала сегодня, — сказала она, плотно прижавшись к нему своим притягательным телом.

Рулон закрыл глаза и решил уснуть, но сексуальное возбуждение не давало ему покоя. Он снова предпринял попытку ласкаться, но она его остановила, оттолкнув его руку.

— Не ерзай, а то выгоню, — уже жестче сказала Марианна.

Несмотря на все усилия, Рулон никак не мог уснуть. Возбуждение все нарастало и активизировало его болезненное воображение. Ему хотелось засадить ей свой член, уже час стоявший колом по самые кукры. Тело Рулона начало непроизвольно трястись от возбуждения.