На эту информацию Сталин отреагировал предельно резко: «Красноярск. Крайком. Соболеву. Поджог мелькомбината, должно быть, организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор — расстрел. О расстреле опубликовать в местной печати». Конечно, он понимал, что потери зерна обусловливались не только террористическими акциями и не ограничился карательными мерами. Одновременно руководителям на местах было поручено провести обследование условий хранения зерна. В результате проверки санкций запросил у секретаря ЦК А.А. Андреева и первый секретарь Орджоникидзевского крайкома Сергеев. В сообщении № 1757/ш из Ворошиловска говорилось: «Обследованием предприятий Союзмуки… края установлено вредительство со стороны управляющего трестом Иванова Клавдия:

1) Систематический вывод из строя мельзаводов путем вредительского ремонта, организация аварий и диверсий. 2) Порча и уничтожение доброкачественного зерна, выпуск нестандартной муки, засорение муки битым стеклом, гвоздями, веревками и т. д. 3) Вредительство в области техники безопасности, в результате чего рабочие систематически травмируются, отравляются — за 36–37-е годы умерли 7 рабочих. 4) Вредительство в области кадров, вытеснение коммунистов — молодых специалистов, засорение аппарата антисоветскими чуждыми элементами. Крайком ВКП(б) просит немедленно разрешить вопрос о снятии с работы Иванова и привлечь к уголовной ответственности». [77]

Одним из результатов массовых проверок предприятий Союзмуки стало и то, что ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «о борьбе с клещом и ликвидации последствий вредительства в деле хранения зерна», разосланное в регионы 31 августа. Однако руководство страны не ограничилось организационными процедурами. 10 сентября Сталин и Молотов направили «всем секретарям обкомов, крайкомов, всем председателям облисполкомов и крайисполкомов, всем председателям совнаркомов, всем наркомвнуделам и УНКВД», телеграмму № 1452/ш «Строго секретно»:

«Из телеграмм с мест выясняется, что вредительство в деле хранения зерна не только не ликвидировано, но все еще процветает. Десятки тысяч тонн зерна лежат под дождем безо всякого укрытия, элементарные условия хранения зерна нарушаются грубейшим образом. ЦК и СНК обязывают вас устроить по области, краю от двух до трех показательных судов над вредителями по хранению зерна, приговорить виновных к расстрелу, расстрелять их и опубликовать об этом в местной печати». [78]

Но можно ли объяснять применение подобного способа гласности якобы «тоталитарностью строя»? При отсутствии современных средств влияния на общественное сознание, таких, как телевидение, руководители страны не имели возможности собрать в Москве чиновников, чтобы «отчитать» их на глазах миллионов зрителей. Поэтому для пресечения преступлений власть гласно демонстрировала свою волю и неотвратимость наказания другими средствами. Впрочем, в новом веке для демонстрации торжества «демократии» мировая элита использует еще более радикальные методы, вплоть до тотальных бомбежек суверенных государств, и это не вызывает негодования «правозащитников».

Одним из эпизодов уголовно-кулацкой операции стало расследование дела «повстанческой организации» в Свердловской области. 16 августа Ежов переслал Сталину копию телеграммы, поступившей ему от начальника УНКВД по Свердловской области. В ней Дмитриев (Плоткин) сообщал: «По показаниям арестованного бывшего полковника Генштаба Эйтнера, бывшего члена Бюро обкома ВКП(б) Яна, бывшего начальника Камского госпароходства Кандалинцева и допросов арестованных кулаков устанавливается существование Уральского повстанческого штаба — рабочего органа подготовки вооруженного восстания».

В телеграмме указывалось, что штаб был создан блоком уральских троцкистов, правых, эсеров и белоофицерской организацией еще в середине 1925 года, когда полковник Эйтнер связался с бывшим заместителем командующего УРВО (Гарькавого. — К.Р.) Василенко, а через него с проживавшим нелегально агентом РОВСа штаб-ротмистром отряда Шкуро — Епифановым, сформировавшим в 1929 году на Урале «Белогвардейскую организацию». М.И. Василенко, привлекший Эйтнера к работе в Уральском повстанческом штабе, возглавляемом Пшенициным, был арестован 18 мая 1937 года.

И теперь Дмитриев сообщал: «Показаниями устанавливается, что в повстанческий штаб входили от правых: Пшеницин — бывший дальневосточный партизан и Кормилов — бывший второй секретарь Свердловского горкома; от троцкистов: Коркин и известный партизан Назар Васильев; от эсеров: Агапов, от офицерской организации: Василенко и Эйтнер, от церковников повстанцев: митрополит Свердловский Холмогорцев».

Восстание бывшие партизаны и белогвардейцы готовили профессионально. Область была разделена на 3 повстанческие округа: Коми-Пермяцкий, Березниковский, Надеждинский. В Пермский округ входило 22 района, в Красно-Уфимский — 18, в Свердловский — 22. Организация имела военизированную структуру, в которой первичными соединениями являлись взводы, сформированные в колхозах. На каждые 4 взвода от начальника повстанческого округа назначался уполномоченный. Для приобретения оружия был завербован председатель областного Осоавиахима Васильев, а позже и начальник артиллерии УРВО комбриг Блюм. [79]