— На Будапештскую, — сказал он.

Гена завел мотор. Отъехав от здания офиса, автомобиль вырулил на Ленинский проспект и помчался в сторону Купчина. Гена не раз подвозил шефа на Будапештскую улицу к Фомину. Бывший однокурсник директора жил в доме, который строился как общежитие. Маленькие однокомнатные квартиры, расположенные вдоль длинного коридора, должны были стать пристанищем иногородних студентов. Этого не случилось, здание было отдано под жилой дом. В тесных малогабаритных квартирах ютились большие и малые семьи. Впрочем, Фомин, живший один, чувствовал себя комфортно. Автомобиль Михеева достиг Будапештской через двадцать минут. Недалеко от дома Фомина располагался большой супермаркет. Михеев и Гена зашли в него и спустя четверть часа вернулись в машину с двумя тяжелыми пакетами.

— Будь через пару часов, — сказал директор, когда автомобиль остановился у подъезда дома.

Два часа спустя Гена вновь подъехал к зданию на Будапештской. Вскоре на улицу вышел Михеев. Нетвердой походкой он направился к машине.

— Домой, — сказал директор, опустившись на заднее сиденье.

Автомобиль помчался в сторону центра. Миновав Лиговский и Невский, машина пересекла Неву по Троицкому мосту и выехала на Каменноостровский проспект. После встречи с институтским товарищем Михеев пребывал в состоянии эйфории. Выпитый под обильную закуску коньяк окрасил город, плывущий за окном, в яркие цвета. Вечер подходил к концу. Набережные были окутаны прозрачной дымкой. Белая ночь стояла на пороге утомленного мегаполиса. Машина Михеева подъехала к шестиэтажному серому зданию на Каменноостровском.

— Поднимемся ко мне, — сказал директор. — Выпьешь кофе, пока я переодеваюсь. Потом отвезешь меня к Светлане.

Гена кивнул. Светлана была секретаршей и любовницей Михеева. Она жила недалеко, на Черной речке. Шеф «Фундамента» вскоре хотел жениться и переселить ее к себе. Сделать это он собирался по окончании ремонта квартиры, запланированного к возвращению из отпуска. Михеев прошел в свой кабинет. Гена отправился на кухню. Налив воду в джезву и насыпав в нее пару ложек кофе и ложку сахара, он включил газ. Через минуту кофе был готов. Наполнив чашку, Гена сел за кухонный стол. Вдруг в комнате Михеева раздался выстрел. Словно ужаленный, Гена вскочил из-за стола и по коридору подбежал к двери кабинета. Дернув ручку и убедившись, что дверь заперта изнутри, шофер прильнул к замочной скважине. Через мгновение он похолодел. В кресле, напротив телевизора, обмякнув, без движения сидел Михеев. В правой руке его был пистолет, на правом виске темнело отверстие от выстрела. Струйка крови, бежавшая от виска, опускалась по щеке и затекала за воротник...

Утром со старшим лейтенантом Дукалисом случилось странное происшествие. Поднявшись с кровати и посетив ванную, он вышел на кухню. Рабочий день начинался как обычно. Поставив чайник на плиту, обитатель холостяцкой квартиры собрался сделать себе бутерброд. Бутерброды Дукалиса отличались мощностью и многослойностью. Старший лейтенант открыл холодильник, достал сыр, колбасу и майонез. Он отрезал дольки сыра и колбасы, намереваясь положить их на кусок хлеба, чтобы затем густо намазать бутерброд майонезом. Однако, открыв хлебницу, с удивлением обнаружил, что она пуста. Дукалис хорошо помнил, как вчера положил в нее батон, купленный по дороге с работы. Оперативник обвел взглядом кухню, еще раз заглянул в холодильник и пошарил рукой по полке со створчатыми дверцами, висящей над столом.

— Странно... — произнес Дукалис.

Впрочем, времени на дальнейшие поиски не было. Нужно было идти на работу. Оперативник приготовил кофе, положил кусок сыра на колбасу, обмакнул кушанье в майонез и начал завтракать. Закончив трапезу без хлеба, он вышел на улицу. День обещал быть жарким. На небе не было ни единого облака. Город спешил по делам, преодолевая невыносимые уличные пробки. В преддверии празднования трехсотлетия Санкт-Петербурга городское руководство решило отремонтировать магистрали мегаполиса. Предпочтение было отдано центральной части города, особенно тем улицам, которые и до ремонта пребывали в приличном состоянии. С этой целью повсюду как грибы выросли ограждения с табличками, говорящими о ремонте и призывающими автомобилистов следовать в объезд. Огромные пробки, образовавшиеся в городе, заставляли владельцев машин часами томиться за рулем, слушая радио и нервно барабаня пальцами по рулю. Пассажиры городского транспорта днем оказывались в преимущественном перед автомобилистами положении. Как известно, в метро пробок не бывает. Дукалис дважды в день пользовался подземкой — уезжая на работу и возвращаясь домой. Сегодня ему показалось, что народу в метро особенно много. Он с трудом протиснулся в вагон и, перетерпев тесноту, добрался до «Василеостровской». Выйдя на улицу, милиционер расправил грудь, вдохнул свежий воздух и направился в сторону «конторы». Время от времени старший лейтенант мысленно возвращался к утреннему завтраку, пытаясь вспомнить, куда же он мог положить батон. Мысли об утерянном хлебе не покидали Дукалиса весь день. Вечером он и Волков остались в отделении на плановое дежурство. В очередной раз старший лейтенант вспомнил об инциденте с пропавшим хлебом, когда вместе с коллегой собрался попить чай с сушками. Офицер уже хотел поделиться странной историей с товарищем, но в этот момент на дежурный пульт поступил вызов. Бросив на полдороге чаепитие, оперативники выехали на «уазике» на Каменноостровский проспект. Вместе с ними на место происшествия направился эксперт-криминалист Александр Калинин. В этот вечер он задержался в лаборатории, разбирая поступившее в его распоряжение новое оборудование. Отложив работу, Калинин присоединился к коллегам. Милицейский автомобиль с шофером Витей за рулем помчался по Васильевскому острову в сторону Петроградской стороны.

— Слышь, Слава, — сказал Дукалис, — со мной утром какая-то ерунда приключилась.

— А что такое? — спросил Волков.

— Полтергейст.

— Чего?

— Понимаешь, вещи в квартире стали пропадать. Бесследно.

— И что у тебя пропало?

— Хлеб. Вчера вечером целый батон купил. Положил в хлебницу, думал утром

позавтракать бутербродами. Открываю сегодня хлебницу, а там пусто.

— Ты вчера много выпил? — спросил Волков.

Дукалис сделал обиженное лицо:

— Я вчера вообще не пил.

— А надо было, — заметил Калинин. — Тогда у тебя провалов бы в памяти не было.

— Да ну тебя, — махнул рукой Дукалис.

Минут через двадцать «уазик» с оперативниками подкатил к шестиэтажному зданию на Каменноостровском. Милиционеры поднялись в квартиру Михеева. Дверь открыл Гена. Он был бледен, движения его казались рассеянными.

— Здравствуйте, Уголовный розыск, старший лейтенант Дукалис, — сказал оперативник.

Вслед за коллегой Волков и Калинин назвали свои имена и звания.

— Геннадий Орлов, — представился шофер.

— Это вы позвонили дежурному? — спросил Дукалис.

— Да. Проходите, вы сами все увидите.

Оперативники и эксперт вошли в квартиру.

— Там, — сказал Гена.

Он показал рукой на дверь кабинета Михеева. Подойдя к ней, Волков убедился, что дверь заперта.

— Посмотрите в замочную скважину, — произнес Гена.

Старший лейтенант прильнул к скважине и затем, выпрямившись, посмотрел на шофера:

— У вас есть ключ?