Шрифт:
…Река под яром разворачивалась широким плесом. Прорезав прибрежные дебри безобидной крапивы-яснотки, круто спускается тропинка. Как хорошо сбросить задубевшую робу и бултыхнуться с разгону в щекочущую свежесть, нырять, кувыркаться на отмели, отфыркиваться моржом и кричать: "Не отставать, братцы! Даешь очередную победную головомойку!" Измазав друг друга свежей, еще теплой нефтью, белозубые, хохочущие, счастливые и молодые хозяева тайги бегут гурьбой, хлопая резиновыми сапожищами, и летят в сторону ватники, рубахи, иссеченные богатырские шлемы с клеенчатыми бармицами, и пенится, вскипает видавшая виды бабушка Обь. Сколько раз освежали ее объятия разгоряченных нефтяных богов после выигранных ими у подземелья сражений…
— Реюсит! Доволен? — послышалось за спиной.
Исчезло все: и таежная синь, и желанная свежесть реки, и близкие сердцу образы. Борис Корин машинально ответил:
— Да, личность, успех. Все тип-топ, все путем. Будет у них, как хотели, и горючка своя, и кофточки, и пилюли — все. Как ты думаешь, это отлично, если человек стоит на своих ногах, скажем, в семь с половиной месяцев? Отлично!
— Ты нездоров?
— Да, ностальгия.
— Я подонок, — вдруг тихо сказал Ник Матье.
— Не-е-ет, ты у нас личность.
— Повторяю тебе, я подонок.
— А мне что в ответ, — сказал Корин, — зарыдать?
— Послушай, Борис… — Ник запнулся.
— Ну что еще, что?
Матье помолчал, раздумывая. Но так и не сказал, что хотел, а произнес следующее:
— Борис, ты сидишь тут давно, на солнцепеке, а голова не покрыта. Я подарю тебе свою шляпу. У нас на Кейп-Коде это, знаешь ли, символ.
— Очень трогательно.
— Нельзя объяснить… но, поверь, так меня ненавидеть…
— Нет, определенно разрыдаюсь, — Корин поморщился, — но не будем размахивать шляпой на прощанье.
— Я хотел бы объясниться с тобой.
— А я не девушка! Ну вот что, обойдемся без мелодрамы. Ты у всех вот здесь уже. — Корин постучал ребром ладони по собственной шее и встал с бочонка, на котором сидел, намереваясь уйти.
— Погоди, — сказал Ник, — есть деловой разговор.
— Ну, валяй. Только в темпе, мне надо к ребятам.
— Я лучше знаю, что тебе надо.
— Интересно.
— Тебе под силу завернуть настоящее дело. Матье не дурак.
— Еще интересней.
— От нуля до вершины, — продолжал Ник, увлекаясь, — если бы ты согласился выслушать… Серьезно, у меня есть кое-что в голове. Я повидал и пощупал столько земли, что тебе и не снилось.
— Давай без вступлений. О чем собирался потолковать?
— Немного здравого смысла, терпение, доверие ко мне, прогулка по небу или по воде, как будет угодно, а там… остальное беру на себя. Уверен, меня еще помнят. Только бы добраться и разыскать одного маленького, плешивенького кретина и вырвать контракт хоть на сезон для начала. Потом он сам завиляет хвостом, не сомневайся. И уж поверь, мы сумеем достаточно выкачать из земли в свои карманы. Я давно ловлю себя на мысли, что мы созданы для работы на паях. За два года гарантирую обоим золотое место в раю.
— Карлики, карлики, полный рот карликов, — рассмеялся Борис.
— Не понял.
— И не поймешь, я из другого двора.
— Нет, я понимаю, — сказал Ник, — ты не хочешь меня в компаньоны. А я предлагаю забыть ссоры, я предпочел бы не расставаться. Конечно, я не соглашусь толкать для тебя ключ, свинчивать трубы или смазывать лебедку, но я готов вместе с тобой, на равных, сменным сондором, гореть и плавиться. Только на паях. — Ник заглядывал Борису в глаза и не находил в них желанного ответа, и он вдруг почувствовал, что делает что-то не так, неверно, не то, и помолчал, соображая, и промолвил после неприятной паузы: — Но я подонок… Нет, нет, Матье не скулит перед тобой, он говорит себе: "Ты подонок, ты заблудший подонок и сын подонка".
— Честно говоря, не знаю, как себя вести в подобных ситуациях, не имею достаточной практики общения с вашим братом, — сказал Борис. — Есть у нас дома толковый мальчонка лет под сорок, кум Витя, первый остряк в бригаде. Он где-то вычитал хорошую поговорку какого-то мудреца: "Слова — карлики, примеры — великаны". И, знаешь, с тех пор как услышит галиматью, так и врежет: "Посыпались карлики, братцы". Весельчак, молодец, умница. Вот какой он, кум Витя.
— Как тебя понимать?
— А так, личность, что я и вправду из другого двора, мне по душе великаны. Так что катись-ка ты в… то самое место. Как говорится, не порть песню.
Ник Матье прикрыл глаза, желваки его вздулись.
— Я тебя прощаю и на этот раз, — промолвил он и с силой ударил себя кулаком по бедру.
— Ну вот и объяснились, — сказал Борис Корин.
55
Вместительное чрево автобуса было разделено ширмой на две неравные части.
В большей размещалась лаборатория, обстановку которой составляли достававший до самого полотнища крыши легкий фанерный шкаф с химикатами и приборами на полках, большой разборный рабочий стол, склад разнокалиберной посуды, отнюдь не для трапез, и узкая этажерка с книгами.