Шрифт:
– Спасибо.
Директриса махнула рукой.
На улице шло бурное обсуждение. Возле Зои стояла небольшая группа десятиклассников.
– Ну, что, Космодемьянская, рада? — приблизилась к ней Верка.
Зоя не удостоила Верку ответа и, вздернув голову, гордо отвернулась.
Шура не ходила в школу неделю, а потом ей позвонила Лялька и сказала, что завтра в восемь пятнадцать они с Веркой ждут ее во дворе. Да, и еще завтра контрольная по математике и изложение по русскому — выпускные экзамены на носу.
– Так что готовься, Шурыга! — сказала Лялька. — И еще — не боись! Мы с тобой!
Шура расплакалась и пошла собирать портфель.
Последние школьные страсти
К выпускным все готовились усиленно. Особенно старалась Зоя. Впрочем, кто бы за нее волновался!
С Веркой было тоже все решено — конечно, юрфак МГУ. Гарри сказал, что соломка подстелена. Но Верке на это было глубоко наплевать. Она ходила как сомнамбула, с безумными глазами и словно во сне. Мысли — только о Вовке и об их пылких свиданиях.
Лялька тоже не дергалась — в медучилище она точно поступит. С ее-то знаниями! Смешно!
У Тани с институтом была полная неясность — средний балл ее аттестата оставлял желать лучшего. В большинство вузов путь был просто заказан, а времени на раздумья оставалось совсем мало.
Светик, быстро пришедшая в себя, объявила, что в высшее учебное заведение она не пойдет — неохота пять лет мозги сушить. Решили, что она пойдет на мидовские курсы — там и стенография, и машинопись, и иностранные языки, английский или немецкий, например. Французский и так она знала прилично. Все-таки спецшкола. И к тому же там неплохая возможность найти хорошего жениха — дипломата например. Уж с ее-то красотой!
Шура выпускные не сдавала — по совету директрисы получила в поликлинике справку-освобождение, по состоянию здоровья — частые мигрени — и по семейным обстоятельствам.
На выпускной Таня приехала в старую школу. В белом сарафане с яркими цветами по подолу, с новой прической — писк сезона, «сэссон»: сзади почти все снято, впереди — густая длинная челка набок.
Зоя тоже пошла в парикмахерскую. Прическа получилась нелепой и помпезной, напрасно выкинутые деньги. Дома она безжалостно разрушила дурацкую «башню» и просто распустила волосы. Мама предложила подкрасить ресницы. Зоя отказалась. Мать вздохнула:
– Ты, Зойка, просто синий чулок.
Зоя повела плечами.
Верка явилась в брючном костюме: синие брюки, белый пиджак с матросским воротником, белые лаковые босоножки. Распущенные волосы, синие тени и перламутровая помада. В общем, глаз не отвести — красота неземная.
А Ляльке и стараться особенно не надо — распустила свои белые шелковые волосы, подкрасила ресницы — так, чуть-чуть. Замшевая юбочка с фестонами, кофта-лапша. Наряд модный, но не праздничный — в театр сходить или на свидание. Но Лялька во всем хороша — глаз не оторвать. А шмотки — вообще дело десятое.
Шура на выпускной не пошла — во-первых, не было денег на банкет, во-вторых, нечего было надеть, а в-третьих, не с кем оставить мать. Да еще на всю ночь. Не до гулянок, короче говоря. Да и видеть особенно никого не хотелось.
В столовой были накрыты столы с бутербродами и лимонадом. В узком актовом зале — танцы. Девчонки обнимали любимых учителей и плакали. В физкультурной раздевалке выпили пару бутылок шампанского, захмелели и совсем раскисли. Потом пошли гулять — на улице уже светало. Спать пришли к Верке. Рухнули как подкошенные. Верка уже с закрытыми глазами прошептала, что завтра будет аутодафе школьной форме. И похороны портфеля. Лялька засмеялась. Таня буркнула:
– Угу.
Заснули.
Впереди маячила настоящая, взрослая жизнь, которая наступит уже завтра. Манящая и волнующая, неизведанная и притягивающая. И конечно — счастливая! Кто бы сомневался! Глупые, наивные дети! И слава богу, что глупые и наивные.
Ну в общем — вперед! Назад дороги точно нет, да никто и не хочет.
Таня
Таня отнесла документы в Ленинский пед на факультет дефектологии. Мама сказала, что логопед — прекрасная специальность. Всегда кусок хлеба. Странно, но Таня поступила, правда баллов набрала впритык. В группе были почти одни девчонки, только два полудохлых мальчика, без слез не взглянешь. Учиться было неинтересно — та же школа, только еще зануднее. После первой сессии Таня подумывала о переводе, правда, непонятно куда. Но дома начались неприятности — отчим стал выпивать. Причина, в общем-то, была.
Родители собирались в командировку в Ирландию. Прошли медкомиссию, собрали все бумаги. А на последней инстанции — партсобрании — их зарубили: обнаружилось, что отчим последние восемь месяцев не платил партвзносы. Командировка сорвалась. Мать без устали его пилила — понять ее было можно. Как-то раз он сел за руль хорошо поддатый, разбил машину. Завели дело. Как следствие — попросили с работы. Родители ругались по ночам — Таня не спала и все слышала. Маму ей было ужасно жалко, отчиму она начала хамить. Стала чаще уходить из дома. Ночевала у Верки — если Гарри не было дома и если не оставался Вовка Гурьянов.