Океан пах солью, мокрой землей и свежим, бодрящим воздухом. Солнце так задорно искрилось и играло на воде, что мне аж захотелось поймать этот свет, коснуться его, набрать полные пригоршни. Все тут дышало счастьем — я и сама была сейчас совершенно счастлива. По пляжу Уикхэма валялось множество больших камней самых разных форм. Низкие, чуть выше колена, волны лениво накатывали на берег. В бухте собралось человек пятьдесят. Как Род и сказал, острое вампирское зрение все еще оставалось при мне, так что я наскоро обвела полоску пляжа взглядом и насчитала семьдесят три человека.

А песок! Цвет его складывался из тысяч самых разнообразных оттенков — кораллового, желтого, коричневого и серого. У стенки, что отделяла пляж от территории кампуса, была сложена груда темно-синих зонтиков. Я различала полоски пластика в спицах зонтиков и складки ткани. От пляжа в море уходил деревянный причал для лодок.

Посередине бухты торчал островок, совсем маленький и почти голый: несколько дубков да полоска песка вдоль кромки воды.

Отвернувшись от моря, я подошла к каменной стенке. Она была не слишком высока, чуть выше человеческого роста. Я без труда вскарабкалась на нее, ставя ноги в трещины между камнями, и уселась по-турецки. Здесь, в тени под веткой старого дуба, да еще в солнечных очках, я чувствовала себя достаточно защищенной. Откинувшись назад и опираясь на руки, я устремила взор на океан.

Волны деревьев на островке покачивались под ветром, волны набегали на берег. И вдруг я ощутила… безошибочно почувствовала на себе чей-то взгляд. Первая моя мысль была о Вайкене, хоть я и понимала, что в такое солнечное время дня он не может быть рядом. Да и потом, он же думает, будто я еще сплю. Вайкену скоро исполнится сто пятьдесят восемь лет. В таком возрасте большинство вампиров не способно находиться днем даже в затененной комнате — правда, Вайкен не такой, как все, он особенный. Хоть я сама и создала его, но не могла не признать: он один из самых одаренных вампиров, каких я только видала на своем веку.

Честно скажу — оглядевшись и обнаружив, что на меня глазеет всего-навсего группка стоящих у воды девушек, я испытала огромное облегчение. Они разглядывали меня с головы до ног. Занятно — среди женщин-вампиров у меня было несколько подруг, но они никогда не рассматривали меня столь тщательно и с таким видом, словно со мной что-то не так. Пристальнее всех таращилась прехорошенькая девица: чуть пониже меня, с длинными белокурыми локонами. И то сказать, верно, я выглядела диковато: вся бледная, губы ярко-алые, на лицо спадают пряди длинных каштановых волос.

— Можно сесть с тобой?

На полоске песка передо мной стоял мальчик-азиат в синих джинсах, располосованных вдоль одной штанины так, что в прореху виднелось правое бедро почти целиком, в разноцветных босоножках — красной и желтой, и синей рубашке на пуговицах. По лицу я распознала в мальчике японца и ответила на его родном языке:

— А почему ты хочешь сесть рядом со мной?

Брови у него так и взлетели вверх, губы невольно сжались. Он провел рукой по торчащему вверх гребешку черных жестких волос.

— Я не говорю по-японски, — ответил он на чистейшем английском. — Вот родители, те говорят.

— Вот странно, — удивилась я. — Чтобы японец разговаривал только по-английски?

Сняв очки, я посмотрела ему в глаза.

— А ты-то где японский выучила? — Опершись одной рукой на стенку, он ответил мне таким же пристальным взглядом.

— Да я вообще уйму языков знаю, — пожала плечами я, вглядываясь в глубину карих глаз, исподволь формируя меж нами незримую связь.

Вампиры умеют по глазам определять намерения собеседника. Если он смотрит вам в глаза, ему можно верить. Правда, иногда этот способ меня подводил — и мне лгали. Обнаружив такое предательство, я без колебаний разрывала солгавшему горло острыми клыками. Однако у этого паренька аура была белее снега, а душа невинна.

— И сколько же именно? — поинтересовался он.

— Двадцать пять, — честно ответила я.

Он засмеялся — похоже, не поверил. Я не подхватила его смех, а продолжала все так же серьезно смотреть ему в глаза. Мальчишка разинул рот от изумления.

— Тогда тебе прямая дорога в ЦРУ, — проговорил он и протянул мне руку. — Меня зовут Тони.

Я ответила на рукопожатие и украдкой взглянула на тыльную сторону его запястья. Четкие, хорошо выраженные вены — он был бы легкой добычей.

— Лина Бьюдон, — представилась я.

— Бьюдооон, — повторил он, сильно растягивая последний слог. — Здорово. Так можно?

Он показал на место на стене рядом со мной.

— Но почему?

Я говорила без тени злости или неприязни. Мне было и в самом деле страсть как интересно, отчего это совершенно нормальному с виду парнишке вздумалось сесть рядом с такой, как я.